Легкомысленность в вирте

Теперь она просто обязана была дать мне сдачи две копейки.
Но на блюдечке в окошке вместо трех копеек появились три коробка спичек. Спорить с
ней из-за двух коробков было неудобно. Поэтому я снова зашел за угол, причесался на
другую сторону, опять подошел к киоску и, чтобы она меня не узнала по голосу, с
мягким прибалтийским акцентом попросил ремешок для часов за два рубля девяносто
восемь копеек. На этот раз расчет мой был точным! Дать два ремешка она мне не могла,
потому что я предусмотрительно протянул ей только три рубля. Но на блюдечке в окошке
появился ремешок и два коробка спичек...
- Мне не нужны спички! - сказал я, от возмущения потеряв отрепетированный за
углом акцент.
- А у меня больше ничего нет! - отрезала она. - Если не хотите спички, могу
дать зубочистки!
Я посмотрел на часы. Время поджимало.
«Ладно, если у нее нет двух копеек, позвоню десятью!» Быстренько отрепетировав
за углом походку знакомого радикулитчика, я снова подошел к киоску и с восточным -
для внушительности - акцентом потребовал деревянный щелкунчик для орехов в диве
Мефистофеля за семь рублей девяносто копеек!
Полученные десять копеек оказались гнутыми. И за отряди в прорези автомата.
Покупать второй щелкунчик не имело смысла. Впрочем, как и первый. Поэтому, сгорбившись
и хромая, я подковылял к киоску и, заикаясь, чтобы она не узнала меня по голосу,
попросил большую настольную папиросницу за двадцать три рубля девяносто копеек,
которая при нажатии на кнопку «Пуск» сама выкидывала сигарету в рот курящему. На этот
раз сдачу я получил двумя пятаками.
Следующей моей покупкой была кошелка. Не из-за сдачи, а из-за того, что мне
надо было куда-то сложить купленные мной вещи.
Потом я еще несколько раз подходил к киоску. Однако сдачу мне давали то пятаками,
то юбилейными монетами, то, наконец, леденцами, которые я терпеть не мог с детства.
Оставался последний шанс. Женское янтарное колье за шестьдесят рублей восемьдесят
восемь копеек! Как ни крути, а две или десять копеек я должен был получить!
Только фантазия на акценты и походки у меня уже исчерпалась. Правда, я еще ни
разу не подходил к киоску женщиной. Большие пуховые платки продавались в магазине
напротив. Когда за углом я примерял оренбургский платок и пытался сдвинуть на лоб
челку, ко мне подошел милиционер.
- Гражданин! - сказал он. - Я уже давно за вами наблюдаю, и ваше поведение меня
настораживает. Пройдемте со мной в отделение!
Таким образом я очутился в вашем отделении. На этом заканчиваю свои объяснения и
очень прошу вас разрешить мне позвонить с вашего телефона моему начальнику, сказать
ему, что я проспал и поэтому опоздаю. Причем прошу разрешить мне сделать это срочно,
потому что начальник вот-вот должен уйти из своего кабинета. Ведь рабочий день
уже кончился!