Провокация

Для начала мне бы хотелось развеять миф, а точнее фальсификацию, учиненную моими издателями. Так, читатель знает о существовании в Лилипутии партий остроконечников и тупоконечников и о непримиримой вражде между ними. Ничего общего с действительностью эта выдумка не имеет. Заявляю об этом со всей ответственностью. Нет в Лилипутии ни остро-, ни тупоконечников. Для чего понадобилось издателю (якобы в угоду общественной нравственности) так оболгать лилипутский народ – ума не приложу. Об истинных причинах раздора в лилипутском обществе я рассказываю ниже, предлагая читателю почти дословный перевод из исторической хроники, хранящейся в архиве Его Величества Императора Лилипутии.

Итак, раздор в лилипутском обществе (свидетелем которому на одном из его периодов и был ваш покорный слуга) начался при дедушке ныне здравствующего императора. Если до того времени лилипуты не знали другого способа соединения, кроме как переднего (естественно, что и названия этого прежде не существовало – оно появилось лишь после того, как был открыт иной способ, а именно задний), то дедушка после нескольких лет мучительных раздумий вдруг сообщил на всю страну, что, оказывается, существует и задний, и это, мол, было дано ему как откровение свыше и опробовано им и его ближним кругом на практике. В обществе немедленно начались споры, наметилось разделение мнений. На улицы городов выходили возбужденные толпы (чего раньше в лилипутской истории не случалось), славившие монарха или проклинавшие его (немыслимое прежде дело, но, видимо, император затронул струны столь чувствительные, что в лилипутском обществе не осталось равнодушных, а на тех, кто не поддался всеобщему безумию, смотрели как на первостатейных кандидатов в скорбный дом на окраине столицы, куда поселяли лишившихся разума). А вскоре последовал указ, предписывающий всем подданным Его Императорского Величества разнообразить формы супружеского соединения. Этим же указом задний способ возводился в ранг государственного и приравнивался к переднему.

Часть населения с восторгом приняла это известие. Правда кое-кто шептался, что якобы этот способ был открыт задолго до дедушки, просто лилипуты по природной своей осторожности и скромности помалкивали, ожидая, не выйдет ли каких распоряжений на этот счет от властей. Посыпались благодарственные письма дедушке, тогда ещё действующему императору, в которых подданные сообщали, что только теперь открылись у них глаза, и как можно было столько лет пребывать во тьме, и не сообщит ли император ещё чего-нибудь в таком же роде. Императора провозглашали светочем рода лилипутского, предлагали во всех лилипутских городах, на всех площадях поставить ему памятники, на пьедестале которых золотом написать слова благодарности лилипутского народа. Другая же часть населения восприняла новшество в штыки. Противники нововведения говорили, что это прямое и кощунственное нарушение традиций, завещанных предками, и оскорбление их памяти, что они не допустят на лилипутской земле такого позора, что скорее умрут, чем когда-нибудь позволят детям своим перейти на богопротивный задний способ (хотя поговаривали, что некоторые из вождей передников – так их и стали называть с тех пор – все же опробовали задний способ и втайне практиковали его, находя в нем известную прелесть и разнообразие новизны). Наиболее оголтелые предлагали откопать из могилы легендарного основателя лилипутского государства и выставить его святые мощи на главной площади столицы в назидание жителям: великий основатель не то что задний – он и передний-то способ не очень жаловал, а потому, полагали авторы сей идеи, его присутствие устыдит падших, вернет их на путь истинный и положит конец смуте и раздорам. Куда там! В ответ на это предложение на улицы высыпали толпы сторонников нового курса.

Лилипутское общество раскололось. Но настоящая свара началась после того, как отец нынешнего императора оттер от власти своего батюшку (правда, обошёлся без отцеубийства и кровопролития, выслав своего родителя в глухую лилипутскую провинцию; я, кстати, посетил там опального экс-императора, добравшись до его жилища за полчаса неторопливой ходьбы. Старик был ещё полон сил и замыслов и собирался порадовать свой народ новыми открытиями. Экс-император был импозантен на лилипутский манер и приветлив, как истинный джентльмен; я провел с ним несколько часов в философских беседах и навсегда сохранил самые теплые воспоминания о нем) и сам короновался на лилипутский трон. Основанием для отстранения от власти (которое, впрочем, было инсценировано как отречение) стало то, что экс-император в своих реформах ограничивался полумерами, тогда как передний способ, по мнению нового императора, вообще надлежало запретить, а оголтелых его приверженцев объявить вне закона. Остальных же обязать за две луны окончательно и бесповоротно перейти на задний способ, передний впредь предать анафеме, а замеченных в пользовании им в первый раз наказывать плетьми, а во второй – в сопровождении двух стражей отводить на специальные заведенные для этого участки, где подвергать операции, которая исключит в будущем нарушение закона с их стороны.После этого указа в стране чуть не дошло до кровопролития – передники бунтовали и мутили народ. По улицам ходили многолюдные толпы, скандируя: «Только спереди! Позор задникам!». По соседним улицам двигались не менее решительно настроенные толпы, кричавшие: «Только сзади! Позор передникам!».

Передники даже пытались устроить подкоп под императорский дворец и подорвать императора со всем его семейством, однако были выявлены бдительной стражей и посажены в узилище. Часть заговорщиков бежала и обосновалась на Блефуску, где была с распростертыми объятиями принята как властями, так и большей частью населения. Не то чтобы блефускуанцы особенно сочувствовали передникам, просто они по-соседски всегда радовались случаю насолить лилипутам, а потому скоро на соседнем острове набралось немалое число врагов лилипутских реформ, от которых постоянно исходила опасность для приверженцев нового курса.

Однако новый император просидел на престоле всего десяток лун. Постоянные заботы о благе государства и подданных подорвали его здоровье, у него начались приступы падучей, и он вынужден был оставить трон, передав власть сыну – нынешнему императору Лилипутии.

Сын, хоть и был молод, отличался мудростью и уравновешенностью, а залысины у него встречались на самом затылке – знак умственных трудов и долгих ночных бдений. На следующий день после принесения присяги, в которой он поклялся придерживаться курса отца, он издал указ, отменявший прежние постановления, и выпустил новый, уравнивавший в правах оба способа: теперь население могло на законной основе пользоваться как задней, так и передней позициями, не подвергая при этом себя опасности судебного преследования.

Часть населения Лилипутии восприняла этот указ с облегчением, другая – хмурилась и говорила, что это откат в темные времена. Беглецы же, обосновавшиеся в Блефуску, не спешили возвращаться домой, справедливо полагая, что помилование помилованием (указ об помиловании беглым передникам последовал сразу же за изданием первых двух), а береженого Бог бережет.

Как бы там ни было, но в государстве во время моего там пребывания установилось хрупкое равновесие. Передники сосуществовали с задниками. Даже говорили, что появились смешанные браки, то есть передники женились на задницах, а передницы выходили замуж за задников. Какому способу отдавали предпочтение в таких семьях, неизвестно, потому что все передники и передницы говорили, что свято блюдут традиции предков, а непримиримые задники и задницы заявляли, что скорее умрут, чем вернутся в прежнее рабское состояние. Знаменем передников стала одна лилипутка, заявившая, что скорее зашьет свое детородное отверстие, чем подпустит к себе кого-нибудь с ненадлежащей стороны. А задники поднимали на щит лилипута, который изрек, что скорее отрубит себе детородный орган, чем приблизится к кому-нибудь спереди.

Мудрый молодой император занял промежуточную позицию. Он в своих редких выступлениях перед народом бичевал радикалов с той и с другой стороны, призывая к умеренности, выставляя в качестве примера себя, правда при этом он так и не сообщил подданным, каким способом предпочитает пользоваться сам. Но народ в своем большинстве поддержал императора. В государстве воцарились мир и порядок, хотя кое-где ещё и вспыхивали стихийные митинги в поддержку той или иной партии. Но таковые происходили все реже и реже, а если и происходили, то особого внимания к себе со стороны лилипутского общества не привлекали.

признание - царица доказавтельств (лат. - Regina probationum)