Путинские репрессии

— Обвинительный приговор Платошкину был предрешен заранее, — убежден политолог Андрей Милюк.

— Тот, кто судился в российских уголовных судах, знает, что сторона защиты борется не за оправдание (это практически невозможно), а за смягчение наказания.

Платошкину дали самый суровый из самых мягких приговоров. Могли дать реальный срок — дали условный, но большой. Могли этим и ограничиться, но не удержались — дополнительно «покарали рублем», крупным серьезным штрафом.

Как известно, совсем оправдать обвиняемого — редчайший случай, тем более в делах, которые можно назвать политическими. Суд мог снять часть обвинений, переквалифицировать на менее тяжкие — вместо этого якобы гуманность в сравнении с запрошенными прокурором шестью годами реального срока.

Надо смотреть на Платошкина-политика, чтобы понять, почему был вынесен именно такой приговор.

В год перед возбуждением уголовного дела стал очевиден сдержанный интерес власти к фигуре Николая Николаевича: его активно приглашали на телевизионные политические шоу, позволяли умеренно критиковать власти и не препятствовали развитию его движения.

В целом складывалось впечатление, что у Кремля есть некоторые виды на Платошкина: сделать его одним из нескольких кандидатов-спойлеров, которые будут допущены на выборы, но не пройдут в Думу.

Ученый-дипломат не воспринимался как серьезный конкурент власти, ведь вопрос о власти в России всегда решается в уличной политике. Платошкин быстро обрастал сторонниками, но это, опять же, люди под стать ему: мягкого темперамента представители «глубинного народа», вряд ли способные на прорывы омоновских цепей.

В какой-то момент Платошкин то ли воспротивился навязываемой ему роли, то ли просто стихийно радикализировался, и перестал быть предсказуемым контролируемым политиком. Вряд ли сторонники Платошкина внесли бы ощутимый вклад в уличные протесты, но Кремль, как мне кажется, решил показательно его наказать за «выход за флажки». В том числе в назидание более сговорчивым фигурам, призванным оживить думские выборы.

«СП»: — Какие последствия может иметь дело Платошкина?

— Во-первых, я думаю, это сигнал остальным судам, как работать в будущем по подобным делам. В рамках «обеспечения единства правоприменительной практики» этот сигнал будет услышан.

Во-вторых, судебные заседания собирали толпы сторонников Платошкина из сотен и сотен человек, и при этом — оглушительное молчание в СМИ, особенно в либеральных. О процессе писали лишь специализированные правозащитные медиа.

Думаю, левые политические активисты запомнят этот жест и сделают соответствующие выводы.

В деле Платошкина нет каких-то темных пятен, но при этом он стал фигурой умолчания для многих — опять же из-за своих политических взглядов.

— Подобного рода судебные процессы трудно отнести к правосудию, —продолжает тему политолог Анатолий Баранов.

— Могли, например, Платошкину вменить «греховность мыслей» или «покушение на святыни», каковыми надо считать любой документ правительства. Просто сегодня приватизация власти дошла то такой степени, что посадить можно кого угодно и за что угодно…

Критика действий правительства, строго говоря, не может быть преступлением. Это основа демократии — если власть выборная, то ее оппоненты должны иметь возможность ее критиковать. Но это если выборная, конечно…

«СП»: — Власть уже настолько боится любой критики?

— После дела Галяминой, на мой взгляд, появился алгоритм для судов — заявлять крайне жесткие требования стороны обвинения, а потом ограничиваться длительным условным сроком. Вроде и не жестоко, но человек выводится из активной политики на приличное время.

Видимо, решили, что Платошкин уж слишком может сдвинуть голоса в поддержку КПРФ — у самого-то у него партии никакой нет…

Власть уже давно воспринимает российскую политику как свой огород. Приватизировали государство, теперь принялись и за общественную жизнь. Не удивлюсь, что у них руки дотянутся и до половой жизни граждан.

https://svpressa.ru/society/article/298926/