История космонавтики

Теодор фон Карман был теоретиком, а не практиком ракетостроения. Он больше занимался изучением сопутствующих дисциплин – аэро-, гидро– и термодинамики, сопротивления материалов, теории пластичности и прочего. В истории ракетной техники нельзя найти ни одной ракеты, где главным конструктором не значился бы фон Карман. Ни одна ракета не смогла бы летать, если бы не работы этого ученого. Это прекрасно понимали специалисты всего мира. Поэтому и избрали в 1960 году фон Кармана первым президентом созданной тогда Международной академии астронавтики. Но это будет потом, а тогда, в 1930-х годах, перед «Ракетным обществом» при Калифорнийском технологическом институте стояли совершенно другие задачи.

Как показали дальнейшие события, эта группа проделала огромную работу, не ограничившись созданием высотной ракеты. Ею была отработана целая серия ракетных топлив, сконструирован и запущен в массовое производство первый американский стартовый ракетный ускоритель и проведено много весьма ценных исследований.

Что касается проекта создания высотной ракеты, то в конкретную форму его облекли только в ноябре 1943 года, когда фон Карман, Мэлина и Цзян Сюсэнь направили памятную записку в управление артиллерийско-технического снабжения армии США. В ответ на нее генерал-майор Дж. Барнс потребовал, чтобы группа форсировала начатые работы. Эта программа получила название проекта ORDICIT (сокращение от Ordnance and California Institute of Technology, то есть совместный проект артиллерийско-технического управления и Калифорнийского института).

Первой системой, разработанной согласно этому проекту, была ракета «Прайвит А», имевшая длину около 2,4 метров. Она была сконструирована для полета со сверхзвуковой скоростью и поэтому имела заостренный носовой конус. В нижней части ракеты были смонтированы четыре стабилизатора, причем каждый из них выступал из корпуса двигательного отсека на 30 сантиметров. Полный вес ракеты составлял более 225 килограммов, включая полезную нагрузку в 27 килограммов. Снабженная двигательной установкой фирмы «Аэроджет» на твердом топливе, ракета создавала тягу порядка 450 килограммов в течение более 30 секунд.

Ускоритель старта представлял собой стальной корпус с четырьмя 114-миллиметровыми артиллерийскими ракетами, запускаемыми одновременно. Снабженный отверстием в центре для прохода струи газов маршевого двигателя ракеты ускоритель создавал дополнительную тягу при взлете свыше 9700 килограммов. На пусковой установке были предусмотрены приспособления, препятствующие вращению как ракеты, так и ускорителя. Для предотвращения чрезмерной перегрузки, которая неизбежно могла возникнуть, если запуск ускорителя происходил после запуска маршевого двигателя, ускоритель крепился на ракете с помощью срезной шпильки.

Пусковая установка была выполнена в виде прямоугольной фермы длиной 11 метров с четырьмя направляющими рельсами внутри. Ферма устанавливалась на стальном основании, с которым соединялась посредством шарниров. Это обеспечивало возможность наводки в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Ферма предназначалась, во-первых, для поддержания ракеты и направления ее по траектории до тех пор, пока не разовьет скорость, достаточную для приобретения аэродинамической устойчивости, а во-вторых, для обеспечения полного выгорания топлива и отсоединения ускорителя от ракеты «Прайвит», прежде чем та покинет пусковую установку.

Испытания ракеты «Прайвит A» проводились с 1 по 16 декабря 1944 года на полигоне Лич-Спринг в Калифорнии. Всего было произведено 24 пуска. Средняя дальность полета ракет составила около 16 километров, максимальная – 18 километров.

Вслед за ракетой «Прайвит А» была подготовлена к испытаниям опытная ракета «Прайвит F». Она была построена для исследования влияния несущих поверхностей на полет управляемого снаряда и по существу мало чем отличалась от своей предшественницы. Однако вместо четырех симметричных перьев стабилизатора в хвостовой части она несла только одно перо и две горизонтальные несущие поверхности с размахом до 1,5 метров. В головной части снаряда для создания аэродинамического равновесия были установлены два тупых крыла с размахом около 1 метра.

Ускоритель старта ракеты «Прайвит F» почти целиком повторял конструкцию ускорителя «Прайвит A». Однако наличие крыльев и несущих поверхностей на ракете потребовало переделки пусковой установки. Новая установка имела ажурную конструкцию, выполненную из стали, с двумя рельсами снаружи вместо прежних четырех внутри.

Летные испытания ракеты состоялись с 1 по 13 апреля 1945 года на полигоне Гуеко в Форт-Блисс, что в штате Техас. Полигон был оборудован радиолокатором наблюдения за траекторией полета ракет и кинокамерами для съемки начального участка траектории. Всего было запущено 17 ракет.

Как «Прайвит А», так и «Прайвит F» предназначались лишь для изучения конструкции ракет. Приборы, которые на них устанавливались, должны были давать сведения о поведении ракеты в полете. Однако вскоре из управления артиллерийско-технического снабжения поступило задание определить возможность создания такой ракеты для исследования верхних слоев атмосферы, которая могла бы поднять полезный груз весом около 11 килограммов на высоту до 30 километров.

Эта ракета, получившая название «Капрал», была сконструирована в расчете на жидкие топлива. Однако при этом не имелись в виду ни комбинация из бензина и жидкого кислорода, которую применял Годдард, ни немецкая смесь из спирта и жидкого кислорода. На первом этапе работы калифорнийская группа провела глубокое теоретическое исследование жидких окислителей, которые могли бы заменить жидкий кислород. Они остановились на азотной кислоте, которая при разложении выделяет 63,5 % свободного кислорода. Вначале они работали с относительно чистой промышленной азотной кислотой, однако спустя некоторое время было установлено, что ее свойства можно улучшить путем растворения в ней двуокиси азота, то есть путем превращения ее в так называемую дымящую азотную кислоту. Горючим по-прежнему оставался бензин. И хотя эта топливная смесь нашла тогда применение, ее свойства никого до конца не устраивали.

Исследователи в Аннаполисе испытывали примерно такие же затруднения. В то время там активно работали две группы, перед которыми стояла одна и та же задача – разработать реактивный ускоритель старта для морского патрульного бомбардировщика типа PBY. Одну группу возглавлял Годдард, другую – капитан 3-го ранга Труэкс. Группа Труэкса, проводя опыты с рядом топлив, установила, что некоторые жидкости при соприкосновении с азотной кислотой воспламеняются самопроизвольно. Впервые это явление наблюдалось на скипидаре; потом оказалось, что и анилин дает такой же эффект.

Приблизительно в это время в Аннаполис приехал Фрэнк Мэлина и детально ознакомился со всем, что здесь делалось. О своих наблюдениях он сообщил по телефону в Калифорнию доктору мартину Саммерфилду. После этого ракета «Капрал» была переконструирована так, чтобы стало возможным использование в качестве топлива смеси анилина с 20 %-ной добавкой фурфурилового спирта для понижения точки замерзания. Это была первая американская баллистическая ракета, в которой применялся данный вид топлива.

Еще до окончания отработки ракеты «Капрал» понадобилось установить экспериментальным путем, насколько основные характеристики ракеты соответствуют расчетным. Для этого была сделана модель (в одну пятую натуральной величины) ракеты, получившая название «Бэби-ВАК». Опытные запуски модели производились на полигоне Голдстоун с 3 по 5 июля 1945 года.

Эти опыты подтвердили правильность выбора трех стабилизаторов вместо обычных четырех и обоснованность конструкции стартового ускорителя на твердом топливе. В окончательном виде ракета «Капрал» представляла собой трубу с длинной конической носовой частью и тремя стабилизаторами общей длиной 5 метров и диаметром 30 сантиметров. Стартовый вес ракеты без ускорителя несколько превышал 300 килограммов, а «сухой» вес с полезной нагрузкой равнялся 130 килограммам. Двигатель ракет создавал на протяжении 45 секунд работы тягу порядка 680 килограммов.

Давление для подачи компонентов топлива в камеру сгорания создавалось сжатым воздухом, а не азотом, как это делалось раньше. Такая замена позволила значительно упростить эксплуатацию ракеты в полевых условиях.

Двигательная установка ракеты включалась с помощью особого инерционного клапана. Когда ускоритель сообщал ракете скорость, достаточную для отрыва от пусковой установки, клапан под действием силы инерции автоматически открывался и сжатый воздух устремлялся одновременно в топливные баки и к приводному поршню главного топливного клапана.

Вместе с метеорологическими приборами в носовой части ракеты «Капрал» размещались парашют и автоматические устройства для сбрасывания носового конуса и раскрытия парашюта; это устройство предназначалось для сохранения в целости приборов, установленных в ракете.

Первоначально выбранный ускоритель старта оказался недостаточно эффективным, поэтому он был заменен одним из вариантов морской ракеты, известной под названием «Тайни Тим», для чего была увеличена тяга ее двигателя, а также подвергнуты изменению стабилизаторы и головная часть. В первом варианте ракета «Тайни Тим» имела двигатель, обеспечивавший тягу примерно в 13,5 тонн в течение 1 секунды, но после изменения конструкции двигатель ее стал развивать тягу до 22,7 тонн за время немногим больше полсекунды.

Однако расчеты показывали, что за это время ускоритель и ракета поднимутся на высоту 65 метров. Разумеется, построить такую пусковую вышку не представлялось возможным. Поэтому было решено сохранить прежнюю высоту вышки (30 метров). Следовательно, разгон ракеты должен был продолжаться и на начальном участке траектории, вне пределов пусковой вышки.

Летные испытания ракеты «Капрал» были проведены с 26 сентября по 25 октября 1945 года на испытательном полигоне в штате Нью-Мексико. По данным радиолокатора, ракета достигла в вертикальном полете высоты 70 километров. Значительное превышение высоты по сравнению с расчетной объяснялось главным образом снижением веса самой ракеты за счет конструктивных изменений, а также увеличением начального импульса в связи с использованием в качестве ускорителя старта «Тайни Тим».

Летными испытаниями ракеты «Капрал» заканчивается важный этап в развитии американской ракетной техники. До этого момента американские инженеры шли «своим путем», не испытывая сильного влияния на свою деятельность со стороны европейских конструкторских школ. Но все изменилось с окончанием Второй мировой войны и появлением на американском континенте немецких специалистов во главе с Вернером фон Брауном.

Среди инициаторов постановки вопроса об ИСЗ постепенно зрела уверенность, что удастся добиться положительного решения. По указанию С.П. Королева сотрудник ОКБ-1 И.В. Лавров подготовил предложения по организации работ над космическими объектами. Докладная записка на эту тему, датированная 16 июня 1955 года, содержала многочисленные пометки С.П. Королева, которые позволяют судить о его отношении к отдельным положениям документа.

Важное значение для положительного решения вопроса имело совещание 30 августа 1955 года у председателя ВПК В.М. Рябикова. С.П. Королев шел на заседание к Б,М. Рябикову с новыми предложениями. По его заданию начальник сектора ОКБ-1 Е.Ф. Рязанов подготовил данные о параметрах космического аппарата для полета к Луне. Для этого были предложены два варианта III ступени ракеты Р-7 с компонентами топлива кислород - керосин и моноокись фтора - этиламины, Аппарат, доставляемый к Луне, должен был иметь массу 400 кг в первом варианте и 800-1000 кг - во втором. М.В. Келдыш поддержал идею создания трехступенчатой ракеты для исследования Луны, однако инженер-полковник А.Г. Мрыкин выразил озабоченность, что будут сорваны сроки разработки ракеты Р-7 и что разработка спутника отвлечет внимание от основных работ, и предложил отложить создание спутника до завершения испытаний ракеты Р-7. Постановление о работах по ИСЗ было принято 30 января 1956 года. Это Постановление предусматривало создание в 1957-1958 гг и выведение ракетой типа Р-7 неориентированного ИСЗ (объект Д) массой 1000-1400 кг с аппаратурой для научных исследований массой 200-300 кг.

Этим же Постановлением общее научное руководство и обеспечение аппаратурой для исследований возлагалось на Академию наук СССР; создание ИСЗ как специального носителя аппаратуры для научных исследований - на Министерство оборонной промышленности (головной исполнитель ОКБ-1); разработка комплекса системы управления, радиотехнической аппаратуры и телеметрических систем - на Министерство радиотехнической промышленности; создание гироскопических приборов - на Министерство судостроительной промышленности; разработка комплекса наземного пускового, заправочного и подъемно-транспортного оборудования - на Министерство машиностроения; проведение пусков - на Министерство обороны.

Разработку эскизного проекта ИСЗ поручили проектному отделу, руководимому С.С. Крюковым; научным консультантом стал М.К. Тихонравов, Над эскизным проектом работал сектор Е.Ф. Рязанова в составе И.В. Лаврова, В.В. Молодцова, В.И. Петрова, Н.П. Кутыркина, А.М. Сидорова, Л.Н. Солдатовой, М.С. Флорианского, Н.П. Белоусова, В.В. Носкова идр.

К июлю 1956 года эскизный проект был готов. Соответствующие проекты были разработаны смежными организациями. К моменту завершения проекта определился состав научных задач, решаемых спутником, что составило идейную основу новой разработки. К концу 1956 года выяснилось, что есть реальная угроза срыва намеченных планов по запуску ИСЗ типа Д из-за трудностей создания научной аппаратуры и более низкого удельного импульса тяги в пустоте двигателей ракеты Р-7 (304 вместо 309-310 кгс-с/кг по проекту). Правительством был установлен новый срок запуска - апрель 1958 года. В связи с этим ОКБ-1 внесло предложение о запуске простейшего спутника массой порядка 100 кг в апреле - мае 1957 года, до начала Международного геофизического года (июль 1957 года). В связи с новым предложением ОКБ-1 15 февраля 1957 года было принято Постановление, предусматривающее выведение простейшего неориентированного спутника Земли (объект ПС) на орбиту, проверку возможности наблюдения за ПС на орбите и прием сигналов, передаваемых с объекта ПС. Предполагалось выведение двух спутников с использованием двух ракет Р-7 (8К71). Запуск спутников разрешался только после одного-двух пусков ракеты Р-7 с положительными результатами.

Аналог Первого искусственного спутника Земли и его обтекатель в музее РКК Энергия Простейший спутник ПС-1 представлял собой контейнер сферической формы диаметром 580 мм. Его корпус состоял из двух полуоболочек со стыковочными шпангоутами, соединенных между собой 36 болтами. Герметичность стыка обеспечивалась резиновой прокладкой, После сборки контейнер заполнялся осушенным азотом до давления 1,3 кгс/см. В верхней полуоболочке располагались две антенны длиной 2,4 м и две - 3,9 м, а также пружинный механизм, разводящий штыри на угол 35° от продольной оси контейнера. Антенны разрабатывала лаборатория М.В. Краюшкина.

Снаружи верхняя полуоболочка была покрыта защитным экраном, а на ее внутренней поверхности находился кронштейн для крепления радиопередатчика (разработчик В.И. Лаппо из НИИ-885, главный конструктор М.С. Рязанский). Блок электропитания, состоящий из трех батарей на основе серебряно-цинковых элементов, был создан в Институте источников тока под руководством Н.С. Лидоренко. В состав апаратуры ПС-1 входили также дистанционный переключатель, вентилятор системы терморегулирования, сдвоенное термореле и контрольные термо- и барореле,

Радиопередатчик мощностью 1 Вт периодически излучал сигналы длительностью 0,4 с попеременно на волнах 7,5 и 15 м. Длительность сигналов изменялась при повышении (выше 50°С) или понижении (ниже 0°С) температуры и при падении давления ниже 0,35 кгс/см за счет срабатывания одного из контрольных термо- или барореле, Температура в ПС-1 поддерживалась вентилятором, срабатывающим от термореле при температуре выше 23°С. Источники энергопитания были рассчитаны на беспрерывную работу в течение двух недель. Общая масса ПС-1 составила 83,6 кг Для стыковки ПС-1 с ракетой предусматривался специальный переходный отсек. Система отделения обеспечивала сброс головного обтекателя и отделение спутника от центрального блока ракеты.

Работа производственников и конструкторов при изготовлении первого ИСЗ проводилась одновременно из-за очень сжатых сроков, Основная трудность была в изготовлении сферических полуоболочек гидровытяжкой, их сварке со шпангоутом и полировке наружных поверхностей: на них не допускалась даже малейшая царапина, сварка швов должна быть герметичной и контролировалась рентгеном, а герметичность собранного контейнера проверялась гелиевым течеискателем ПТИ-4.

При экспериментальной отработке спутника проводились макетирование размещения бортовой аппаратуры, кабельной сети и механизмов; проверка на герметичность спутника после его сборки с помощью гелиевого течеискателя; отработка процессов сброса головного обтекателя и отделения спутника от ракеты-носителя (макетный образец спутника многократно стыковался и отстыковывался от РН с одновременным сбросом головного обтекателя); исследование теплового режима в целях определения реальных температур спутника, Экспериментальная отработка спутника подтвердила высокую надежность его конструкции, аппаратуры, что позволило принять решение о его запуске. Подготовка спутника к полету на полигоне проводилась в монтажно-испытательном корпусе технической позиции РН, где было организовано для этого специальное рабочее место, Все системы спутника подвергались проверке на функционирование.

Подготовка ракеты 8К71ПС на технической позиции шла под особым контролем и наблюдением, причем особое внимание уделялось контролю правильности прохождения команд на сброс головного обтекателя и отделение спутника.

Запуск ракеты с первым искусственным спутником Земли осуществлялся в соответствии с "Программой проведения пробных запусков простейших неориентированных ИСЗ (объект ПС) с помощью изделия 8К71ПС", утвержденной Д.Ф, Устиновым, В.Д. Калмыковым, А.Н. Несмеяновым, В.М, Рябиковым, М.И. Неделиным. Пуск ракеты-носителя 8К71ПС № М1-ПС с первым ИСЗ состоялся 4 октября 1957 года в 22 ч 28 мин по московскому времени (это был пятый пуск ракеты Р-7). II ступень ракеты со спутником вышла на орбиту с перигеем 228 и апогеем 947 км и временем одного оборота вокруг Земли 96,2 мин. ИСЗ отделился от II ступени ракеты-носителя на 315-й секунде после старта.

«Ракетно-космическая корпорация "Энергия" имени С.П. Королёва», Изд-во РКК "Энергия", 1996 год

О том, что немецкие конструкторы ведут работы по созданию ракет дальнего действия, американская, английская и советская разведка узнали еще в 1943 году. А может быть и раньше, хотя упоминаний об этом в рассекреченных к настоящему времени документах встретить не удалось. Как бы то ни было, еще когда пушки грохотали на полях сражений, в Германию в погоне за секретами Третьего рейха с запада и востока устремились сотрудники спецслужб. Начался дележ научного и технологического «наследства» нацистского режима.

Операция, которую активно осуществляли представители американского разведывательного ведомства, получила наименование «Оверкаст» (overcast– ненастье). Позже ее переименовали в операцию «Пэйперклип» (piperclip– скрепка). Целью был поиск всего, что, так или иначе, касалось ракетного и авиационного производства, фармацевтической и химической промышленности, разработок в области электроники и приборостроения. Но главной задачей был вывоз в США ученых, которые работали в этих областях.

Первоначально планировалось лишь допросить ученых и инженеров, а затем возвратить их на родину. Однако уже первые беседы показали, что необходим иной путь взаимодействия. Выгоднее было создать условия для работы немецких специалистов в Новом Свете, чем самостоятельно повторять уже пройденный ими путь. Это было и дешевле, да и сроки освоения передовых технологий существенно сокращались.

Правда, существовала небольшая проблема. Подобное решение было незаконно – американское законодательство запрещало иммиграцию членов нацистской партии в США, а три четверти заинтересовавших разведку специалистов состояли в ней. Но чего не сделаешь ради высших государственных интересов.

Поэтому немцы находились в Америке сначала нелегально, а в сентябре 1946 года президент Гарри Трумэн разрешил привлекать их к работам в интересах государственной безопасности США. Уже началась «холодная война», грозившая перерасти в «горячую», поэтому и было решено забыть многие юридические нормы и моральные принципы. И хотя еще долго немецкие специалисты находились в США на «птичьих правах», они активно привлекались к суперсекретным операциям Центрального разведывательного управления, таким как «МК-Ультра», «Артишок», «Миднайт Климакс», в ходе которых изучалось воздействие химических, бактериологических и радиологических средств на психику человека, к разработке разведывательного самолета U-2, к созданию химического и бактериологического оружия, к разработке системы противовоздушной обороны Североамериканского континента, к разработке ракет дальнего радиуса действия.

Лишь в 1955 году 760 ученым было предоставлено американское гражданство, и они смогли открыто войти в научное сообщество. Я не буду писать обо всех специалистах, которые оказались в Америке. Авиаторов, ядерщиков, химиков, биологов оставлю другим авторам. Ограничусь только ракетчиками, которые оказались в небольшом провинциальном городке Хантсвилл в штате Алабама. Фактически немцы превратили этот захолустный городок плантаторского юга в один из ведущих технологических центров США, за что жители города им чрезвычайно признательны. Там они оставили о себе добрую память, чего нельзя сказать о жителях многих городов Европы, которые на себе испытали действие ракетного оружия Третьего рейха.

Коллектив специалистов-ракетчиков, которые были собраны в Алабаме, возглавил Вернер фон Браун, сдавшийся американцам 2 мая 1945 года. Впоследствии их стали именовать «командой фон Брауна». Они сделали чрезвычайно много для становления ракетной техники в США. Хотя на первом этапе своей вынужденной эмиграции к важнейшим работам их не допускали, зато потом были «Юпитеры», первый американский спутник и высадка человека на Луне. Но все это будет потом, а в конце 1940-х годов немцы еще только адаптировались на американском континенте.

По данным специалистов, команда фон Брауна насчитывала 118 человек. Когда пишут об этом периоде истории американской космонавтики, обычно приводят только численность коллектива и упоминают самых ярких его представителей. Я же хочу перечислить всех, кто оказался вместе с фон Брауном в Хантсвилле.

Итак, вот кто вошел в команду фон Брауна: Херберт Акстер, Вильхельм Ангеле, Антон Байер, Рудольф Байхель, Эрих Балл, Оскар Баушингер, Германн Бедюрфтих, Херберт Бергелер, Герд де Бик, Йозеф Боэм, Вернер фон Браун, Магнус фон Браун, Вальтер Бурозе, Теодор Буххольд, Карл Вагнер, Фриц Вандерзее, Хуго Вердеманн, Херман Виднер, Вальтер Висманн, Альбин Виттманн, Эрнст Гайслер, Вернер Генгельбах, Дитер Грау, Херберт Грюндель, Ханс Грюне, Курт Дебус, Курт Диппе, Вернер Добрик, Конрад Донненберг, Герхард Драве, Фредерик Дуэрр, Фредерик Дхом, Карл Зендель, Вернер Зибер, Эрих Каших, Эрнст Клаусс, Йоханн Клейн, Густав Кролль, Вернер Кюрц, Герман Ланге, Ханс Линденберг, Ханс Линденмайер, Курт Линднер, Ханнес Люрсен, Карл Мандель, Ханс Маус, Хельмут Мерк, Хайнц Миллингер, Ханс Мильде, Рудольф Миннинг, Йозеф Михель, Вильям Мрацек, Фриц Мюллер, Йоахим Мюлнер, Макс Новак, Эрих Нойберт, Курт Нойхефер, Ханс Палаоро, Курт Патт, Ганс Пауль, Теодор Поппель, Роберт Пэц, Герхард Райзих, Вальтер Ридель, Эберхард Риис, Вернер Росински, Людвиг Рот, Генрих Роте, Артур Рудольф, Бернхард Тессманн, Вернер Тиллер, Адольф Тиль, Артур Урбански, Альфред Финцель, Ханс Фихтнер, Эдвард Фишель, Карл Флайшер, Теодор Фове, Вернер Фосс, Ханс Фредерих, Херберт Фюрманн, Карл Хагер, Карл Хаймбург, Гюнтер Хауколь, Эмиль Хеллебрант, Герхард Хеллер, Бруно Хельм, Альфред Хеннинг, Хельмут Хейльцер, Рудольф Хелкер, Гюнтер Хинце, Отто Хиршлер, Отто Хоберг, Ханс Хозентлен, Бруно Хойзингер, Оскар Холдерер, Хельмут Хорн, Дитер Хуцель, Ханс Хютер, Альберт Цайлер, Йохим Цинкель, Хельмут Цойке, Хайнц Шарновски, Фридерих Шварц, Вальтер Швидецки, мартин Шиллинг, Рудольф Шлитт, Хельмут Шлитт, Клаус Шойфелен, Эберхард Шпон, Эрнст Штайнхофф, Вольфанг Штойрер, Эрнст Штулингер, Альберт Шулер, Вильям Шульце, Отто Эйзенхардт, Вильхельм Юнгерт, Вальтер Якоби.

Уф! Еще раз пересчитаем… Да, ровно 118! Единственное, в чем я мог ошибиться, так это в правильном переводе с немецкого на русский язык имен и фамилий. Надеюсь, что неточности, если они есть, не очень существенны.

Но немецкие специалисты-ракетчики были лишь частью «добычи» американской разведки. Остальное составляла техническая документация, оборудование и детали уже изготовленных ракет «Фау-2». Американцы собрали все, что только смогли, и незамедлительно переправили в США. Набралось почти три сотни железнодорожных вагонов. «Иногда этот сбор «трофеев» напоминал обыкновенное воровство. Например, если американские войска «по ошибке» занимали те районы, которые должны были контролироваться советскими оккупационными властями, они использовали свое «временное пребывание» на чужой территории для захвата и вывоза за разграничительную линию самого ценного оборудования, документов. То, что не успевали увезти, преднамеренно портили.

Также было и со специалистами, которых переправляли в западную зону оккупации. Чаще всего, это происходило без ведома советских властей.

Программа работ предполагала не только изучение техники и освоение немецких технологий, но и проведение испытательных пусков. Эти эксперименты являются самой интересной частью американской ракетной программы конца 1940-х – начала 1950-х годов, поэтому я хочу рассказать о ней максимально подробно. Но прежде о том месте, откуда запускали «Фау-2».

В качестве стартовой площадки был выбран пустынный район штата Нью-Мексико. Теперь он широко известен как полигон Уайт Сэндз (white sands– белые пески»). Этот район был облюбован специалистами-ракетчиками по тем же соображениям, которыми руководствовались специалисты-атомщики, выбирая место проведения испытания первой атомной бомбы. Большие открытые участки ровной местности с плохими почвами и малочисленным населением создавали благоприятные условия для создания здесь ракетного полигона. Уайт Сэндз обладал и рядом других преимуществ. Местность была сухой, но с достаточным количеством источников воды, что позволяло эксплуатировать полигон круглый год. Неподалеку находились горы, где можно было расположить радиолокаторы и посты визуального наблюдения. Полигон не пересекала ни железная дорога, ни авиатрасса. Имелось только одно, и притом не очень загруженное, шоссе. Короче говоря, выбранное американцами место можно назвать идеальным, если не считать, что размеры полигона были относительно невелики – 280 километров с севера на юг и 65 километров с востока на запад.

Официальной датой создания полигона Уайт Сэндз считается 20 февраля 1945 года, когда было подписано соответствующее распоряжение министра обороны США. Хотя фактически свою историю он ведет еще от Роберта Годдарда.

После постройки первоочередных объектов – колодцев, казарм, мастерских, сборочных залов, линий связи и тому подобного – в центре полигона была сразу же сооружена бетонная стартовая площадка. На расстоянии 100 метров от нее инженеры-фортификаторы выстроили блокгауз, который стал своего рода нервным центром всего полигона, где сходились десятки линий связи. Толщина стен этого сооружения, имевшего в плане почти прямоугольную форму, была свыше 3 метров. Визуальное наблюдение за ракетами велось с помощью перископов.

К концу июля 1945 года, когда на Уайт Сэндз стали прибывать первые эшелоны с узлами и агрегатами «Фау-2», был сооружен стенд для испытания полностью собранных ракет. Он расположился на обрыве холма и представлял собой прочную бетонную шахту с отверстием в нижней части для выпуска газовой струи в горизонтальном направлении. Ракета помещалась сверху и удерживалась на месте с помощью прочной стальной конструкции, снабженной устройством для измерения силы тяги ракетного двигателя.

Однако первой ракетой, запущенной на новом полигоне, была не трофейная «Фау-2», а американская ракета «Капрал». И произошло это на полгода раньше, чем немецкие ракеты начали летать над Америкой. Об этом эпизоде я уже рассказал в предыдущей главе.

Так как американцам досталось довольно много всевозможных деталей от немецких ракет, да еще и немецкие специалисты, которые это оружие разрабатывали, то программа летных испытаний была весьма обширна и предполагала проведение множества пусков с различными задачами полета. Причем большое место отводилось научным исследованиям. В первую очередь – изучению верхних слоев атмосферы.

Подготовку ракет к запуску осуществляли в основном немецкие специалисты из команды фон Брауна. Участвовали в этих работах и американцы, но это участие было весьма ограниченным. Можно сказать, что выполняли они только «наблюдательные и познавательные» функции. Короче говоря, пытались выяснить все, что можно было использовать при разработке собственных ракет, чем американцы занимались параллельно с освоением «Фау-2». Но к тем работам немцев не подпускали на пушечный выстрел.

Первая собранная в США «Фау-2» была использована для проведения стендовых испытаний, которые состоялись на Уайт Сэндз 15 марта 1946 года. Двигатель проработал 57 секунд и продемонстрировал фактическую готовность ракет к полетам.

Их начали спустя месяц, когда 16 апреля в 14 часов 47 минут по местному времени «Фау-2» за номером 2 ушла в небо. В ходе полета, кроме решения технических вопросов, предполагалось провести изучение космического излучения. Соответствующее оборудование было подготовлено специалистами Лаборатории прикладной физики из Университета Джонса Хопкинса.

Как это обычно бывает, в первом пуске достигнуть успеха не удалось. Спустя всего 19 секунд после старта ракета внезапно развернулась на 90 градусов и устремилась на восток. Прежде чем устройство аварийной отсечки топлива вступило в действие, наблюдатели заметили, что один из стабилизаторов разрушился. Ракета упала неподалеку от стартовой позиции.

Для того чтобы предотвратить подобные аварии, все графитовые газовые рули впоследствии просвечивались рентгеновскими лучами, а затем покрывались слоем картона, который быстро сгорал после пуска маршевого двигателя.

Второй испытательный пуск, осуществленный 10 мая того же года, оказался успешным. Максимальная высота, которую в том рейсе достигла ракета за номером 3, составила 112,9 километра. Дальность полета составила 50 километров. Сопутствующую программу научных исследований подготовили все те же специалисты Университета Джонса Хопкинса по заказу компании «Дженерал электрик».

За майским пуском следили не только специалисты, но и представители прессы, которых пригласили на полигон. Этот пуск стал первым документально подтвержденным средствами контроля фактом преодоления условной границы между атмосферой и космосом (100 километров). Все пуски из Пенемюнде, когда боевые «Фау-2» залетали в космос, ничем, кроме расчетов, не подтверждены. Хотя эти расчеты делали специалисты, в компетентности которых сомневаться не приходится.

Следующий запуск «Фау-2» состоялся с Уайт Сэндз 29 мая того же 1946 года. Программа пуска полностью повторяла программу предыдущего полета, да и его результаты оказались практически точным повторением той миссии. Разница не принципиальная: высота подъема составила 112,4 километра (на 500 метров меньше), дальность – 60 километров (на 10 километров больше).

Пуск «Фау-2» под номером 5 был произведен 13 июня. И хотя основные параметры полета (высота 117,7 километра, дальность 64 километра) мало чем отличались от майских стартов, сопутствующая программа была иной. На этот раз проводилось изучение солнечного излучения и замерялись параметры верхних слоев ионосферы. Необходимое для этого оборудование создали специалисты Лаборатории Военно-морских сил (ВМС) США. Заказчиком экспериментов вновь выступила компания «Дженерал электрик».

Не менее успешно прошел пуск 28 июня ракеты под номером 6. На этот раз специалисты Лаборатории ВМС США установили в головной части ракеты приборы для изучения космического излучения и солнечной радиации, а также для замеров давления и температуры верхних слоев земной атмосферы. Высота подъема ракеты при этом составила 108,1 километра.

Был удачным и следующий пуск, состоявшийся 9 июля. Хотя во время полета произошло отклонение от заданной траектории, но заметили это только те, кто обслуживал следящее устройство. Для всех остальных миссия была полностью успешной.

А вот восьмой запуск, как и первый, завершился неудачей. Стартовавшая 19 июля «Фау-2» выполнить свою задачу не смогла. Ракета повела себя явно ненормально и взорвалась через 27 секунд после старта на высоте пять с половиной километров. Причиной взрыва явилась авария турбонасосного агрегата, один из подшипников которого, работающий на перекачке жидкого кислорода, был густо смазан маслом. Возгорание этого масла и привело к взрыву ракеты.

Впоследствии с маслом стали работать крайне осторожно и больше таких инцидентов на Уайт Сэндз не фиксировалось. Другие разбившиеся ракеты гибли по иным причинам.

Следующую ракету запустили 30 июля. Она поднялась на высоту 161,9 километра, что на тот момент было рекордным достижением. Да и по дальности она улетела на 108 километров, что также было улучшением предыдущих показателей. Кроме привычных экспериментов по изучению космического излучения, в ходе полета «девятого номера» проводились и биологические исследования. Их подготовили специалисты Гарвардского университета. Возвращать живые организмы на Землю тогда еще не умели, поэтому ограничились запуском самых простейших, для которых «посадочный удар» был не страшен, и в обломках головной части ракеты всегда можно было найти материал для дальнейшего изучения. Как сообщают, эксперименты прошли успешно, хотя детальных подробностей «биологического рейса» нигде так и не опубликовали.

Первый период пусков «Фау-2» с Уайт Сэндз характерен тем, что успехи чередовались с неудачами. Причем какой-либо периодичности при этом не зафиксировано.

Так, предпринятые 15 и 22 августа пуски ракет под номерами 10 и 11, закончились авариями, как и пуски ракет с номерами 2 и 8. Эксперименты для «десятки» готовили специалисты Принстонского университета, а для «одиннадцатой» – военные из научно-исследовательского департамента ВВС США.

При испытании 15 августа уже через 13,5 секунды после старта ракета повела себя странным образом. Судя по всему, вышла из строя система управления, которая заставила сервопривод одного из газовых рулей отклонить его в крайнее положение. В связи с этим некоторое время остальные газовые рули работали с перегрузкой, компенсируя неправильное положение первого руля. Спустя 20 секунд после взлета, когда наземные службы убедились, что нет возможности устранить неисправность, двигатель был выключен, и ракета упала на землю.

А ракета под номером 11 развернулась на восток спустя 4 секунды после старта и пошла над землей на высоте около 100 метров по траектории с незначительным восхождением. В нескольких сотнях метров от стартовой позиции она уткнулась в землю и взорвалась.

Два подряд неудачных пуска заставили специалистов подкорректировать программу испытаний. Сделано это было для того, чтобы разобраться в причинах аварий и попытаться исключить их повторение в будущем. Поэтому следующий старт «Фау-2» состоялся только 10 октября. Судя по результатам, время было потрачено не зря. В программу этого полета входило изучение космического и солнечного излучения, замеры давления и температуры на больших высотах, а также биологические эксперименты. Все это было выполнено. Также был установлен новый рекорд высоты подъема ракеты – 174,2 километра.

Ракета с «несчастливым» тринадцатым номером успешно отлетала 24 октября. Правда, высота подъема была не такой большой, как у «двенадцатой», но зато впервые на борту была установлена фотокамера, которая с высоты в 100 километров отсняла 100 тысяч квадратных километров земной поверхности. Аппаратуру для съемки изготовили специалисты Университета Джонса Хопкинса.

А вот четырнадцатой «Фау-2», которая стартовала 7 ноября, не повезло. Через 4–5 секунд после старта ракета неожиданно «клюнула» носом, потом выровнялась, еще через 2–3 секунды наблюдатели заметили еще один «клевок». Прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло с «Фау-2», она развернулась носовой частью на юг и, приобретя хорошую устойчивость, с ревом прошла в сторону расположения военного гарнизона в общем направлении на Эль-Пасо. Оператор, управлявший ракетой, точно приземлил ее за пределами военного городка.

До конца 1946 года с Уайт Сэндз были осуществлены еще три пуска «Фау-2» (21 ноября, 5 и 17 декабря). Все они считаются успешными. В ходе полетов проводилось изучение космического излучения, собирались метеорологические данные, исследовались верхние слои земной атмосферы. Высоты, которые при этом достигали ракеты, составили 102, 153 и 184 километра соответственно.

При описании каждого нового старта я обращаю внимание, в первую очередь, на сопутствующие эксперименты, которые проводились в полете, и совсем не выделяю техническую составляющую миссий. Естественно, что специалистов интересовали проблемы работоспособности всех систем ракет, и наземного оборудования, и многое другое. Но все эти данные столь специфичны, что, думаю, мало найдется охотников читать о гирорулях, соплах, газотурбинах и тому подобном. Поэтому я стараюсь как можно реже упоминать все эти термины и лишь констатирую, что такие эксперименты имели место во время всех пусков и именно их можно и нужно считать основными для всей программы. Лишь решив эти вопросы можно было «научить» ракеты летать.

Наступление нового 1947 года не стало каким-либо рубежом для испытателей. Пуски «Фау-2» продолжалась в прежнем ритме.

Ракета под номером 18 стартовала 10 января. Об этом пуске много не расскажешь – максимальная высота 116,5 километра, изучение космического излучения по программе Лаборатории ВМС США. Вот, в общем-то, и все.

Да и для ракеты под номером 19, запущенной 23 января, у меня найдется мало слов. Разве что можно обратить внимание на максимальную высоту, на которую она поднялась – 50 километров. По сравнению с подавляющим числом предыдущих рейсов, очень мало. Однако пуск не был аварийным. Просто именно такой высоты требовала программа полета, составленная специалистами компании «Дженерал электрик». А кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Поэтому «девятнадцатая» до границы атмосферы и космоса не добралась.

20 февраля американцы приступили к пускам «Фау-2» по программе «Блоссом», предусматривавшей отработку методики отделения возвращаемого отсека с образцами различных материалов и простейшими живыми организмами, а также его последующего спуска на Землю на парашюте. Но основной задачей было, конечно же, стремление научиться отделять головные части боевых ракет при их приближении к цели. Тогда этого не умели делать ни в США, ни в СССР.

Ракета под номером 20 смогла достичь высоты 109,7 километра. Были проведены исследования верхних слоев земной атмосферы, фотосъемка поверхности Земли, биологические эксперименты. Отделение возвращаемого отсека также удалось осуществить, хотя прошла сия операция не безупречно. Но начало процессу было положено. Что в той ситуации было гораздо важнее.

Следующую ракету пустили 7 марта. Это был полет по программе вертикального зондирования атмосферы. Ракета достигла высоты в 162,9 километра. Новым для этой миссии стало то, что впервые в мировой практике была проведена фотосъемка земной поверхности с высоты в 100 миль (160 километров). Это был определенный шаг вперед, позволивший получить массу полезных сведений о природе. А о том, сколько данных принесли дальнейшие шаги в этом направлении, надо рассказывать отдельно и применительно не только к США.

Ракету под номером 22 пустили в День смеха, 1 апреля. Но «первоапрельская шутка» оказалась удачной: ракета поднялась на высоту 129,5 километра. Также были проведены ставшие к тому моменту привычными исследования верхних слоев атмосферы.

Все повторилось и 9 апреля, когда стартовала ракета под номером 23.

А вот пуск 17 апреля был в своем роде уникальным. Во время полета были проведены испытания прямоточного воздушнореактивного двигателя, созданного специалистами компании «Дженерал электрик» для использования в проектируемой ракете «Гермес-В». Изучалось поведение ракеты на скоростях от 0,7 до 1,3 скорости звука. В целом испытания прошли успешно.

Новый испытательный пуск «Фау-2» (под номером 26) состоялся 15 мая. Его основной целью являлось проведение исследований солнечной радиации и верхних слоев земной атмосферы. Этот полет признан провальным, так как не удалось провести практически ни один из запланированных экспериментов. В какой-то момент ракета вышла из-под контроля, но отсечки двигателя не произошло, и она упорно стремилась вверх, пока не израсходовала все топливо. Потом она упала восточнее города Аламогордо. Максимальная высота подъема ракеты в тот день составила 135,5 километра.

Кстати, с этого полета в нумерации «Фау-2», запущенных с полигона Уайт Сэндз, начинается некая путаница. Следующие ракеты не обязательно носили номер, совпадающий с порядковым номером их использования. Связано это было с тем, что имевшиеся в распоряжении американцев изделия к тому времени начали элементарно «стариться». Поэтому и пускали их не в том порядке, в каком собирали, а в том, в каком это позволяло делать их техническое состояние. Поэтому за номером 24 последовал номер 26. А за ним и вовсе номер 29, который попытались запустить 10 июля. В ходе того полета должны были изучаться верхние слои атмосферы, проводиться метеорологические наблюдения, а также подготовленные специалистами Гарвардского университета биологические эксперименты. Но миссия завершилась аварией ракеты. Она смогла подняться только на 16 километров, когда заниматься исследованиями время еще не пришло.

В том же месяце, 29 числа, состоялся еще один полет, который оказался успешным. Были проведены исследования космического и солнечного излучений, фотографирование земной поверхности. Все эксперименты были подготовлены в Лаборатории прикладной физики Университета Джонса Хопкинса.

Следующий рейс «Фау-2» состоялся 9 октября. Отличительной особенностью его стал сбор данных о распределении температур на корпусе ракеты при переходе через звуковой барьер и при движении с несколькими скоростями звука. В тот раз ракете удалось разогнаться до полутора километров в секунду.

А вот 20 ноября экспериментаторов постигла очередная неудача. В ходе полета предполагалось изучить верхние слои земной атмосферы, а также провести технологические эксперименты для компании «Дженерал электрик». Но преждевременное отключение двигателей не позволило преодолеть высоту 27 километров. Цели пуска так и не были достигнуты.

До конца 1947 года состоялся еще один пуск «Фау-2» с Уайт Сэндз. Это произошло 8 декабря в рамках уже упоминавшейся программы «Блоссом». Как и во время первого рейса по этой программе, состоявшемся ранее в том году, отделение возвращаемого контейнера, хотя и произошло, но не было признано идеальным. То есть американцам и немцам из команды фон Брауна еще предстояло работать и работать. Хотя остальные задачи по замеру уровней космического и солнечного излучения были выполнены.

Наступивший 1948 год по интенсивности запусков «Фау-2» был сравним с двумя предыдущими (1946 год – 16 стартов, 1947 год – 13 стартов, 1948 год – 12 стартов). Программа исследований была начата 22 января запуском ракеты под номером 34. Сам старт стал тридцатым в рамках испытательной программы на североамериканском континенте. Этот полет от многих предыдущих ничем особенно не отличался, поэтому я укажу только высоту, которая была достигнута, – 159,7 километра, – опуская иные подробности того рейса.

Пуск ракеты под номером 36 состоялся 6 февраля 1948 года по заявке компании «Дженерал электрик». В ходе полета предстояло замерить параметры верхних слоев земной атмосферы и проверить эффективность работы электронных систем, создаваемых для американской армии. Программа полета была выполнена полностью, а максимальная высота, достигнутая ракетой, составила 111,3 километра.

Следующий полет также должен был состояться в интересах компании «Дженерал электрик». В программу пуска входило изучение магнитного поля Земли, измерение параметров верхних слоев атмосферы и многое другое. Но провести какие-либо исследования не удалось – ракета под номером 39 потерпела аварию на начальном участке полета и, достигнув высоты 5,5 километра, рухнула на землю.

Допущенные 19 марта ошибки удалось исправить достаточно быстро, и следующий рейс, состоявшийся 2 апреля, прошел успешно. Ракета под номером 25, последняя из первой серии «Фау-2», собранных в США, смогла подняться на высоту 144,4 километра. Были проведены исследования верхних слоев земной атмосферы, замерены уровни солнечного и космического излучений на большой высоте. Все эксперименты готовили специалисты Научно-исследовательской лаборатории ВМС США.

Они же были заказчиками и следующего пуска, который состоялся 19 апреля. Однако на этот раз моряков подстерегала неудача. Ракета с номером 38 смогла подняться только до высоты 56,1 километра, после чего возвратилась «в родные пенаты». До начала измерений оставалось всего несколько секунд, которых экспериментаторам не хватило.

Программу полета следующей ракеты составляли в Лаборатории прикладной физики Университета Джонса Хопкинса. К тому времени измерения параметров земной атмосферы, изучение солнечного и космического излучений уже стали стандартной процедурой и входили в полетное задание всех «Фау-2», стартовавших с Уайт Сэндз. Так было и при пуске 27 мая. Правда, дополнительно установили фотокамеру, с помощью которой отсняли земную поверхность и облачный покров с высоты в 140 километров.

А вот следующий старт «Фау-2», осуществленный 11 июня, выпадал из общего ряда пусков, ставших к тому времени привычными для обитателей полигона. На этот раз, кроме научного оборудования, на борту ракеты размещалась кабина, в которую поместили обезьяну – Альберта I. Он стал первым живым существом, «заброшенным» на большую высоту. Ракета под номером 37 поднялась на высоту 62,4 километра, после чего начался спуск головной части на Землю.

Как и планировалось, на высоте в несколько километров был выпущен парашют, и контейнер плавно опустился на земную твердь. Однако обезьяна погибла – на высоте в десятки километров произошла разгерметизация кабины и животное задохнулось. Это была первая, но, увы, не последняя смерть живого существа от удушья во время заатмосферной миссии. Точно так же через три года в Советском Союзе погибли собаки Мишка и Чижик. А в 1971 году погиб экипаж корабля «Союз-11» – Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев.

И еще несколько слов о полете Альберта I. Для экспериментов были выбраны несколько приматов, которых окрестили «группой Альберт». Собственных имен обезьянам не давали. Лишь во время очередного рейса в космос их нумеровали, чтобы отличить друг от друга. Поэтому в истории космонавтики они проходят, как Альберт I, Альберт II и так далее. О миссии Альберта I я уже рассказал, а о других речь еще впереди.

Второй полет обезьяны состоялся спустя год после первого эксперимента, поэтому пока вернемся к беспилотным пускам. Следующий из них состоялся 26 июля 1948 года.

Главной его отличительной особенностью являлось то, что программа полета была скоординирована с программой полета ракеты «Аэроби», запущенной с полигона Уайт Сэндз двумя часами ранее. Предполагалось, что максимальная высота, которую достигнут ракеты, будет одинаковой. Тогда бы удалось получить динамику изменения параметров земной атмосферы с течением времени, что было очень важно для составления стандартной модели. Но хотя оба полета прошли успешно, ошибки в расчетах привели к тому, что «Аэроби» достигла высоты 112,7 километра, а «Фау-2» поднялась только до 87,1 километра. Однако и этот результат был неплохим достижением.

Следующую «Фау-2» (под номером 43) запустили 5 августа. На этот раз ограничились стандартным набором задач: измерение параметров атмосферы (температура, влажность, давление), изучение космического и солнечного излучений, фотографирование земной поверхности. Может быть, все удалось сделать именно потому, что не стремились к необыкновенным результатам. Да и ракета поднялась довольно высоко – до 166,1 километра.

До конца 1948 года «Фау-2» с Уайт Сэндз стартовали еще три раза: 3 сентября, 18 ноября и 9 декабря. Первые два пуска были успешными, а вот во время третьего случилась небольшая неприятность с двигателем. В результате удалось достигнуть высоты только в 107 километров, гораздо меньшей, чем планировалось.

Наступивший 1949 год стал последним, когда интенсивность испытательных пусков «Фау-2» можно назвать высокой. В течение 12 месяцев были запущены 10 ракет. Но программа испытаний трофейной техники была уже на излете. На смену немецким ракетам спешили американские. Именно поэтому специалисты сосредоточились в том году на решении актуальных для них задач, а именно на проблеме отделения головных частей ракет и их возвращения на Землю, а также на изучении поведения живых организмов в условиях ракетного полета. Примечательны три полета с обезьянами на борту. О них, а также еще об одной аварии, я и расскажу.

Сначала про обезьян.

14 июня 1949 года покорять Вселенную на борту «Фау-2» с номером 47 отправился Альберт II. Со стороны казалось, что полет прошел нормально: ракета поднялась на высоту 133,9 километра, в нужное время отделилась кабина с животным, вовремя раскрылся парашют. Да и приземление прошло вроде бы благополучно. Однако когда медики вскрыли кабину, они были вынуждены констатировать смерть животного. То ли удар о землю был слишком сильным, то ли Альберт II не выдержал стресса…

Третий полет с обезьяной на борту состоялся 16 сентября того же года. И вновь исследователей ждала неудача. На этот раз Альберт III погиб в самом начале эксперимента – ракета поднялась на высоту 4,2 километра, после чего произошла авария.

И только четвертый полет обезьяны окончился благополучно. Но успешным был именно полет, а не его последствия. 8 декабря 1949 года «Фау-2» под номером 31 стартовала с полигона Уайт Сэндз, поднялась на высоту 130,6 километра, а потом кабина на парашюте мягко приземлилась в пустынных районах штата Нью-Мексико. К радости медиков животное было живо и позволило им провести столь долгожданные исследования. Правда, не в полном объеме – спустя пару дней у Альберта IV неожиданно остановилось сердце. Вероятно, обезьяна испытала столь сильное потрясение от перегрузок и невесомости, что после возвращения домой жизненных сил хватило совсем ненадолго.

Больше обезьяны на «Фау-2» в космос не летали.

А теперь о неудачном пуске 1949 года. Авария произошла 5 мая во время полета ракеты с номером 46. Спустя несколько секунд после отрыва от стартового стола произошло преждевременное отключение двигателя, и ракета рухнула на землю в 2,2 километра от места старта. Расследование показало, что основной причиной этого были не конструктивные дефекты, а «усталость металла». Все-таки этому экземпляру «Фау-2» к моменту старта исполнилось пять лет, а конструкторы Пенемюнде проектировали ракеты для их немедленного применения, а не длительного хранения. Поэтому результат вполне закономерен.

В 1950 году было запущено всего три «Фау-2». Два полета, состоявшиеся 17 февраля и 31 августа, прошли удачно. А вот 26 октября удалось достигнуть высоты только 8 километров, хотя было запланировано изучение верхних слоев атмосферы.

Следующий, 1951 год, стал последним годом, когда с Уайт Сэндз стартовали немецкие ракеты. Было осуществлено четыре пуска. Все они закончились авариями.

Первая из них случилась 18 января с ракетой под номером 54. Тогда предполагалось изучить солнечную радиацию. Но какие данные можно было получить, если двигатель отключился практически сразу после старта, подняв ракету всего на два километра?

Аналогичным результатом завершился пуск 19 марта. Вновь произошло преждевременное выключение двигателя, и ракета поднялась на высоту только в 3 километра.

А попытка запуска 14 июня очередной «Фау-2» (с номером 55) вообще завершилась взрывом на стартовой позиции.

19 сентября 1952 года. Последний пуск ракеты «Фау-2» в США. Обычно комом получается только первый блин. У американцев же и последний стал таковым – вновь преждевременное отключение двигателя и лишь 7 километров подъема над поверхностью Земли.

Датой создания ГИРД считается 15 сентября 1931 года, или в целом сентябрь 1931 года. Конечно, это – некие условные даты, поскольку рождение, формирование и достижение первых успехов группы было достаточно растянутым во времени процессом.


Но, прежде, чем познакомиться с историей ГИРДа, рассмотрим - какова была идейная атмосфера в Советском Союзе 1920-30-х годов в связи с Идеей-Мечтой об освоении Космоса?

Здесь необходимо, в первую очередь, отметить, что дерзкие идеи ракетоплавания и межпланетных сообщений, развиваемые К.Э.Циолковским и Ф.А.Цандером, были настолько созвучны с новаторским, революционным духом эпохи, что весьма гармонично воспринимались частью советского общества как вселенское продолжение идей мировой революции и всеобщего переустройства мира. Этому способствовало и бурное развитие мировой науки и техники в те годы, приносящее новые открытия чуть ли не каждый день и меняющее, буквально на глазах, жизнь даже такой страны, как СССР, которая только что оправилась от полной экономической разрухи. И, наконец, коллективистская идеология новой советской жизни провозглашала принцип достижения успеха «не в талантах отдельных лиц, а в энтузиазме всех».

Проводились лекции и диспуты на тему ракетоплавания и межпланетных сообщений, в том числе, и с участием настоящих учёных и изобретателей и не были редкостью подобные объявления:


1930-е годы в СССР были также периодом повального увлечения авиацией. Интерес авиаторов к перспективам стратосферных полётов с одной стороны и интерес государства к созданию новых видов вооружений на основе авиационной и реактивной техники с другой стороны создавали возможность плодотворного взаимодействия ракетоплавателей-«межпланетчиков», авиаторов и государства. Эту возможность интуитивно почувствовал и виртуозно воспользовался ею молодой незаурядный авиаконструктор, планерист и, как оказалось - талантливый организатор Сергей Королёв.

На фоне массового увлечения авиацией в 1931 году в советской общественно-политической оборонной организации «Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству» (Осоавиахим) было организовано общественное Бюро воздушной техники, председателем которого избрали Якова Емельяновича Афанасьева. При нём были развёрнуты четыре научно-экспериментальные группы. Четвёртая именовалась «Группой изучения реактивного движения». Несмотря на то, что Осоавиахим формально считался организацией общественной и добровольной, это была мощная школа по подготовке молодёжи к армейской службе и, поэтому, советское правительство никогда не жалело денег на его развитие и техническое оснащение.

Таким образом, практическое ракетостроение (а впоследствии – и космонавтика) в СССР изначально были связаны с военной (оборонной) сферой. Именно по этому пути изначально повёл его С.П.Королёв – человек более прагматичный, чем мечтатели Циолковский и Цандер. Однако, в условиях той эпохи и той страны этот путь привёл его к успеху. Работая на войну, оборону, Королёв никогда не забывал о своей (подаренной ему Циолковским и Цандером) Мечте о межпланетных сообщениях, получая от военно-промышленного комплекса поддержку в её осуществлении.


Тем не менее, поначалу (и ещё очень долго) государственные структуры (всегда более консервативные, чем отдельные личности-энтузиасты) не воспринимали идею межпланетных сообщений всерьёз. Процитирую выдержку из книги М.Делягина и В.Шеянова «Русский космос: Победы и поражения» 2011 г.:

«Работы К.Э.Циолковского, продолжавшего теоретически обосновывать необходимость межпланетных перелётов и указывавшего на необходимость перехода для полётов в недостижимой тогда стратосфере на реактивную технику, воспринимались как фантазии. Энтузиасты ракетной техники, воодушевлённые произведениями К.Э.Циолковского и грезившие не о решении насущных задач государства, а сразу о межпланетных перелётах, только отпугивали практиков.

Классическим примером представляется инженер Фридрих Артурович Цандер, добившийся перевода с авиазавода в ЦАГИ, начавший там эксперименты с моделями ракетного двигателя и в письмах в разнообразные инстанции концентрировавший внимание именно на межпланетных сообщениях

Всё, чего ему удалось добиться, – это разрешение посвящать изысканиям в этой области один рабочий день в неделю и обещание (как он записал в своём рабочем дневнике) «вскоре вполне освободить меня для работ над ракетами». Со стороны эта формулировка воспринимается скорее как плохо завуалированная угроза увольнения, но энтузиаст и один из пионеров ракетостроения Ф.А.Цандер никакого подвоха в ней, насколько можно судить, не ощутил.

Кружки и общества, подобные Обществу изучения межпланетных сообщений, создавались на протяжении всей второй половины 20-х годов, но, не имея средств для практической деятельности, быстро прекращали существование. Ф.А.Цандер, понимая невозможность достичь какого бы то ни было заметного результата без государственной поддержки и не умея получить её, старался использовать для пропаганды идей космонавтики любую возможность.

В 1930 году Ф.А.Цандер пошёл на сотрудничество с энергичными, хотя технически явно некомпетентными литераторами Федоренковым и Фортиковым, выявлявшими через объявления в газетах лиц, которые интересовались межпланетными сообщениями.

За день до намеченной даты старта на «Мидуэй» прибыла группа немецких специалистов во главе с Вернером фон Брауном. Однако они играли роль наблюдателей, а все подготовительные операции и сам пуск должны были провести специалисты ВМС США. Естественно, что за работами внимательно наблюдали флотские начальники, а также конгрессмены, которые должны были решать вопросы дальнейшего финансирования работ.

Утром 6 сентября 1947 года на борту авианосца царило оживление. Кроме непосредственных участников «Операции “Сэнди”» и многочисленных гостей, на палубу высыпали все свободные от вахты матросы и офицеры, чтобы полюбоваться на невиданное доселе зрелище. И вот, наконец, наступает время старта. Дается зажигание, включаются двигатели, ракета отрывается от палубы «Мидуэя».

На высоте всего трех метров от палубы ракета накренилась влево и пошла не вертикально вверх, а под углом к горизонту. На высоте 10–15 метров она стабилизировала свой полет, начала набирать высоту, но вскоре автоматика отключает двигатели. По инерции ракета еще стремилась ввысь, но всем присутствующим уже было ясно, что пуск аварийный. Спустя минуту после старта ракета упала в воду в 10 километрах от борта авианосца.

Несмотря на то, что пуск был явно аварийным, он позволил ответить на все вопросы, которые стояли перед экспериментаторами.

Во-первых, была доказана возможность старта баллистических ракет с борта военных кораблей.

Во-вторых, было установлено, что корабль, с которого стартует ракета, может продолжать выполнять свою боевую задачу.

Правда, не удалось выяснить, что будет с судном, если ракета взорвется на его палубе. Но такая задача в тот раз и не ставилась.

Ответ на этот вопрос был получен в ходе второго эксперимента, который провели весной 1948 года под кодовым наименованием «Операция “Пушовер”». В ходе этого комплекса испытаний предстояло ответить на следующие вопросы:

1. Какими будут характер и степень повреждений, получаемых судном, если ракета взорвется при подготовке к пуску или в момент старта?

2. Какие повреждения будут нанесены в случае, если корабль будет поражен ракетой?

Вполне естественно, что проводить эксперимент в реальных условиях, то есть в море, на борту боевого корабля, никто не решился. Местом проведения испытаний была выбрана 36-я площадка полигона Уайт Сэндз, где изготовили макет в натуральную величину, имитирующий палубу авианосца.

Тем самым исследователи убивали двух зайцев.

Во-первых, они сохраняли в составе американского флота все боевые корабли, не израсходовав ни один из них на свой губительный эксперимент.

А во-вторых, они имели возможность детально и без спешки изучить все последствия взрыва, не опасаясь, что судно пойдет ко дну.

Дальнейшие события продемонстрировали дальновидность тех, кто все это планировал.

«Операция “Пушовер”» состоялась весной 1948 года. К сожалению, точную дату ее проведения установить не удалось. Во всех источниках упоминается лишь то, что эксперимент состоялся, но отсутствуют какие-либо детали, позволяющие рассказать о нем подробнее.

Известно, что были использованы две ракеты. Их устанавливали на макете, заправляли, после чего приводился в действие тротиловый заряд. Дальше все происходило так, как положено для данной ситуации: взрыв топлива в баках, оглушительный грохот, море огня, охватывавшее палубу сухопутного корабля. На достаточном удалении от места проведения эксперимента располагалась группа специалистов, терпеливо ожидавших, когда закончится пожар и можно будет приступить к изучению последствий взрыва.

Результаты испытаний поразили военных: стальная палуба треснула, огненный вал фактически смел с нее все постройки. Характер повреждений говорил о том, что крупное судно, вероятнее всего, сохранило бы плавучесть, но не смогло бы активно участвовать в боевых действиях. А вот кораблю малых размеров в этой ситуации не поздоровилось бы – он был бы уничтожен.

Как полагают, результаты «Операции “Пушовер”» стали одной из причин, по которым американский флот в дальнейшем выбрал путь создания твердотопливных ракет для своих нужд. Они не так прихотливы при хранении, их проще готовить к запуску. Хотя, если говорить о последствиях взрыва, то особой разницы нет, какая ракета взорвется на борту судна, жидкостная или твердотопливная. Последствия будут одинаковыми.

И еще несколько слов о том давнем эксперименте. Его следы сохранились до сегодняшнего дня. Если кто-нибудь из читателей окажется в США и сможет побывать на полигоне Уайт Сэндз (это довольно реально, так как там действует выставочный комплекс), он увидит на 36-й площадке полуразрушенный макет авианосца с треснувшей палубой. Стальные листы слегка тронуты коррозией, но все остальное выглядит точно так же, как и пятьдесят шесть лет назад.

На этом история «Фау-2» в Америке закончилась. Но «немецкий след» еще не раз можно будет обнаружить на страницах этой книги. Я не буду специально акцентировать внимание читателей на этом вопросе. Вы и так поймете, кто есть кто, и кто что сделал для американской космонавтики. Поэтому давайте перейдем к следующей главе и поговорим о «Викингах», «Аэроби» и некоторых других ракетах, которые были созданы в первые послевоенные годы. Они идут параллельно с испытаниями «Фау-2». Хотя это уже совсем другая история.

Ф.А.Цандер был убеждён в своей способности быстро сконструировать новый двигатель, но не имел ни малейшего представления об источниках даже минимального финансирования этой работы. С.П.Королёв же, как практик в тот момент чётко видел реальную возможность договориться о финансировании с руководством Осоавиахима – разумеется, если не запугивать его мечтами о полётах в космос, а концентрировать внимание на более практичной и потому более понятной теме создания реактивной авиации. И действительно, вскоре С.П.Королёв договорился с Бюро воздушной техники Осоавиахима о создании в его рамках группы изучения реактивного движения, которая затем вошла в историю как легендарная ГИРД.

В сентябре 1931 года на очередном собрании энтузиастов космонавтики Ф.А.Цандер и С.П.Королёв сообщили об этой договорённости и предложили – впервые за всё время подобных сборов – конкретное дело: быстро создать простейший демонстрационный ракетоплан, который, летая на сколь угодно малой высоте и со сколь угодно малой скоростью, наглядно показал бы, тем не менее, реальность ракетной техники и то, что её отсутствие вызвано не непреодолимыми технологическими преградами, а всего лишь отсутствием интереса и практической работы.

Ф.А.Цандер был избран руководителем ГИРД, а С.П.Королёв – председателем его технического совета».
Технический совет ГИРД осуществлял руководство научно-технической проблематикой группы. Председателем его был С.П.Королёв, членами - Ф.А.Цандер, М.К.Тихонравов, Ю.А.Победоносцев, Н.И.Ефремов, Н.А.Железников, Л.К.Корнеев, А.В.Чесалов и Е.С.Щетинков. Такая форма работы себя оправдала и оказалась плодотворной. Этот же принцип позднее стал основой руководства ракетно-космическими разработками в форме Совета Главных (конструкторов).


Если в самом начале отечественной космонавтики была нужда в человеке типа Циолковского (Учителе-отшельнике, Философе-изобретателе, который не боится выглядеть странным, но авторитет которого в специальных вопросах признан властью), то на следующем этапе требовался прагматик, не любящий пустое фантазирование, а признающий только доводы расчёта и опыта, без скидок на какие-либо авторитеты. Ко всему этот новый человек должен был обладать недюжинными организаторскими способностями, понимать логику закулисных игр, уметь ладить со всеми, примиряя непримиримых.

Сергей Королёв, несмотря на молодость, как никто другой подходил на эту роль. Увидев в разработках Фридриха Цандера многообещающую перспективу, но ставя перед собой реальную задачу (овладение стратосферой и околозвуковыми скоростями), он тут же начал энергично реализовывать идею ракетоплана. Он во что бы то ни стало хотел избежать кустарщины, везде и всюду подчёркивая, что ракетоплан – это не чудачество Цандера и не прихоть Королёва, а дело государственное. Его энергия заразила Цандера - человека в организационных вопросах совершенно беспомощного.

Тем не менее, авторитет и (идейная) роль Ф.А.Цандера в ГИРДе были весьма высоки. Королёв считал Ф.А.Цандера своим учителем, преклонялся перед его талантом и умом. Позже С.П.Королёв так писал в своей книге «Ракетный полёт в стратосфере» (1934 год): «Ближайшим последователем идей К.Э.Циолковского и горячим сторонником и энтузиастом ракетного дела был высокоталантливый инженер-изобретатель Фридрих Артурович Цандер (1887-1933 гг.) Благодаря его работам за последние 10 лет были созданы прототипы первых советских ракетных двигателей. Ф.А.Цандер умер в 1933 г., но сумел создать дружный коллектив работников, своих учеников и последователей».

Королёв и Цандер никогда не спорили почему-то, хотя оба любили споры. Королёв, который сгоряча мог накричать на кого угодно, никогда не кричал на Цандер.
Цандер всё время проводил на работе. Его лицо, озарённое светом настольной лампы, выглядело бледным и исхудавшим, шея всегда была укутана теплым шарфом, но он подбадривал всех и призывал: «Вперёд, на Марс!». Любые дела и разговоры, не связанные с межпланетными путешествиями, его просто никак не интересовали. Он не хотел принимать в них участия, чаще всего уходил. Но его интересовало всё, что можно было связать с полётом в космос. Об этом он мог говорить часами, сутками, как сутками мог сидеть за столом со своей полуметровой логарифмической линейкой в руках и утверждать при этом, что он совершенно не устаёт от работы
Однажды Королёв совершенно серьезно спросил его:

«- Но, Фридрих Артурович, почему Вы всё время говорите о Марсе? Почему не о Луне? Ведь Луна гораздо ближе...»

Все переглянулись: Королёв в то время редко говорил о межпланетных полётах.

Вот как о роли Цандера в ГИРДе пишет в своей книге «Отец» дочь С.П.Королёва Наталия:

Наталия Королёва – о роли Цандера в ГИРДе «Казалось, что Ф.А.Цандер всё время проводил на работе. Лицо, озарённое светом настольной лампы, выглядело бледным и исхудавшим, шея всегда была укутана теплым шарфом, но он подбадривал всех и призывал: «Вперёд, на Марс!». Совершенно не считаясь со временем, он нередко оставался ночевать прямо на рабочем месте. В.А.Андреев вспоминал, что однажды отец, пришедший на работу раньше других, увидел полоску света под дверью первой конструкторской бригады. Он открыл дверь. За столом сидел Ф.А.Цандер и стучал на пишущей машинке. Как оказалось, он проработал целые сутки и не подозревал, что уже начался новый рабочий день. После этого случая отец отдал распоряжение: уходящему последним Ф.А.Цандера уводить с собой. Гирдовцы относились к Фридриху Артуровичу с большой теплотой. Они знали: все деньги он отдаёт семье, и когда видели, что Цандер не идёт обедать, покупали в буфете еду и тайком оставляли её в консервных банках в ящике стола, где он хранил пищу. Вечером Фридрих Артурович открывал ящик, чтобы взять сухарик, и с детской непосредственностью изумлялся, увидев там нечто большее. Ф.А.Цандер был душой ГИРД. По воспоминаниям соратников, его отличали обаяние, скромность, застенчивость. Однако он проявлял силу воли и настойчивость, когда приходилось преодолевать трудности и неполадки. Он так верил в осуществимость межпланетных полётов, что даже своим детям дал «звёздные» имена - Астра и Меркурий. Его убеждённость и самозабвенная преданность делу во многом способствовали созданию работоспособного и дружного коллектива ГИРД. Ф.А.Цандер часто бывал на Александровской, где жили мои родители. Не успев в течение рабочего дня разрешить все проблемы, отец с Ф.А.Цандером нередко вместе выходили из подвала и продолжали их обсуждение по дороге. Моя мама познакомилась с Фридрихом Артуровичем в 1932 г. Он произвёл на неё впечатление симпатичного, интеллигентного человека, страстно увлечённого идеей полетов на другие планеты. Зная, что мама врач, обсуждал с ней, каких надо выводить мышей и лягушек, которые могли бы стать первыми обитателями Луны, какие растения, в первую очередь овощи, могли бы там расти. Мама внимательно слушала, даже высказывала какие-то суждения, но про себя считала, что этот, несомненно, высокоэрудированный человек, похоже, является фантазёром. И только когда спустя почти сорок лет американцы высадились на Луне, она оценила его давнее предвидение. А тогда, в начале тридцатых, не только она не верила, что эти мечты когда-нибудь станут реальностью».
Наталия Королёва «Отец» (М., «Наука», 2002)

«Викинги» значительно отличались от «Фау-2». Первые американские ракеты представляли собой узкий цилиндр диаметром 82 сантиметра и длиной от 13,8 до 14,8 метра. Стартовый вес первого экземпляра составил 4380 килограммов и был меньше «сухого» веса немецкой ракеты. Были и другие отличия. Так, если на «Фау-2» устанавливались независимые топливные баки, то у «Викингов», строившихся кустарным способом, бак со спиртом был несущим. В последующих экземплярах бак для кислорода также делали несущим. Это не только позволяло сэкономить на весе, но и ликвидировало промежутки между стенками бака и оболочкой ракеты, в которых при образовании течи могли скапливаться пары спирта и кислорода, что неминуемо вело к взрыву.

В конструкции «Викинга» были и другие новшества. Наиболее интересным из них являлся метод управления полетом. Двигатель устанавливался на карданном подвесе таким образом, что сервомоторы могли смещать ось двигателя для компенсации случайного отклонения. В отличие от «Фау-2» в американской ракете зажигание осуществлялось без предварительной ступени.

Выше я указал на различия между «Викингом» и «Фау-2». Но было и одно сходство, которое следует упомянуть. Обе ракеты в своих двигательных установках использовали одно и то же топливо – спирт и жидкий кислород. Особо удивляться этому не приходится. На тот момент это было самое эффективное ракетное топливо. Все высокотоксичные топлива появились гораздо позднее.

Испытания ракет «Викинг» на полигоне Уайт Сэндз начались в марте 1949 года. Первая попытка провести стендовые огневые испытания была предпринята 7-го числа. Однако за 15 минут до начала все приготовления пришлось остановить вследствие того, что отрывной штекер головной части ракеты плохо входил в свое гнездо. На следующий день это было исправлено, но перед самым началом испытаний из-за неплотного закрытия дренажных клапанов бака с кислородом весь сжатый азот вытек из баллонов. Потом лопнул трубопровод высокого давления, и на устранение этой неисправности было затрачено еще три дня. В результате стендовые огневые испытания удалось провести только 11 марта. Но их продолжительность составила всего 31 секунду, так как загорелась смазка и обнаружилась утечка пара из турбины.

22 апреля разладилась система управления. Принципиального значения для огневых испытаний это не имело, но во время летных испытаний могло бы окончиться катастрофой. Через два дня этот дефект был устранен, однако огневые испытания были опять прерваны через 24 секунды после начала, так как из ракеты повалил густой дым. Оказалось, что обгорела свежая смазка на паропроводах. Тем не менее, было объявлено, что ракета готова к летным испытаниям. Первый пуск был назначен на 28 апреля, но в запланированные сроки провести его не удалось. Сначала его отложили на несколько дней из-за плохой погоды. Потом пришлось регулировать кислородные дренажные клапаны.

Пуск первого «Викинга» состоялся лишь 3 мая. Ракета поднялась в воздух после некоторой задержки, вызванной повторной неисправностью дренажных клапанов. Подъем прошел удачно, однако через 54 секунды после старта, когда ракета была уже на высоте 27 километров, двигатель выключился. По этой причине максимальная высота полета через 160 секунд после старта составила всего лишь 80 километров. Максимальная скорость, показанная ракетой, равнялась одному километру в секунду.

Все были немного разочарованы достигнутыми результатами. Хотя программа испытаний и не предполагала, что «Викинг» побьет рекорды «Фау-2» по высоте и скорости, но все этого ожидали. Не получилось.

Почти шесть месяцев ушло на то, чтобы разобраться в причинах неудачи. Но до конца сделать это так и не удалось. Поэтому было решено пускать второй «Викинг», и уже в ходе его полета попытаться понять, что помешало первой ракете выполнить поставленную перед ней задачу. Руководитель работ Мильтон Розен и бригадир пусковой команды Лейтон пытались учесть любую возможную неисправность и проверяли все системы по нескольку раз. По самым скромным подсчетам, «Викинг-2» должен был подняться на высоту 240 километров.

Стендовые огневые испытания прошли быстро и без особых затруднений. Они продолжались ровно 30 секунд, как и предусматривалось программой. Однако в течение нескольких последних секунд из хвостовой части ракеты шел черный дым. Это же отмечалось и при испытаниях первого «Викинга» и, по-видимому, было связано с возгоранием смазки трубопроводов.

На этот раз персонал был подготовлен к такой ситуации: люди имели специальный инструмент, с помощью которого удалось устранить неисправность, состоявшую в том, что корпус турбины, оказывается, дал течь. Понадобилось двое суток, чтобы затянуть все болты и несколько раз проверить корпус турбины на герметичность.

Запуск был намечен на 26 августа 1949 года. В 11 часов утра представителей прессы попросили покинуть стартовую площадку, а в 11 часов 29 минут Мильтон Розен скомандовал: «Зажигание!». Воспламенитель загорелся, посыпались искры, отрывной штекер отделился от носовой части ракеты. Но двигатель не работал. Через 10 секунд пришлось старт отменить. При осмотре ракеты выяснилось, что жидкий кислород вытек и залил турбину, заморозив клапаны турбонасосного агрегата.

Запуск ракеты был перенесен на 6 сентября. В 10 часов утра Мильтон Розен снова скомандовал: «Зажигание!». На этот раз ракета взлетела. Операторы тревожно поглядывали на стрелки приборов, боясь новой неудачи. Через 19 секунд двигатель перестал работать. При скорости, которую ракета имела на тот момент, она должна была, в лучшем случае, достичь высоты около 50 километров. Позже выяснилось, что она смогла дотянуть до высоты в 51,5 километра.

Несмотря на неудачу, этот пуск был весьма полезным, так как удалось совершенно точно установить, что прекращение работы двигателя в какой-то степени связано с недостаточной герметичностью корпуса турбины. В частности, инженеры фирмы «Риэкшн Моторс» объясняли причину этой аварии так: корпус турбины, состоящий из двух частей, в момент взлета мог быть вполне герметичным, но, после того как он подвергся в течение некоторого времени воздействию нагретого парогаза, произошла деформация, и прокладка не выдержала давления. Парогаз проник в хвостовой отсек ракеты, сжег изоляцию на проводах и вызвал короткое замыкание, которое парализовало работу всех агрегатов. Хотя такое объяснение и звучало довольно убедительно, требовались веские доказательства. После испытаний турбины на заводе было установлено, что корпус турбины можно сделать сварным и таким образом предотвратить даже малейшую утечку пара. Действительно, после сварки корпуса никакой утечки парогаза больше не наблюдалось. Прекратились и преждевременные остановки двигателя.

Однако вскоре появились новые осложнения. Дело в том, что ракета «Викинг» создавалась для Военно-морского флота, и предполагалось, что она будет запускаться с палубы корабля. Для этой цели был специально оборудован военный корабль «Нортон Саунд». Проблема пуска ракеты с корабля заключалась, прежде всего, в придании ей необходимой устойчивости на пусковом столе. На земле это достигалось с помощью ветровых болтов, устанавливаемых на стабилизаторе. Однако нельзя было рассчитывать на то, что эти болты удержат ракету, когда она получит наклон в результате качки или маневра корабля. Приспособление же, использованное для запуска ракет «Фау-2» с авианосца «Мидуэй», не годилось для «Викинга».

Конструированием корабельной пусковой установки занимался специалист фирмы «Глен Л. Мартин» Ирвин Бэрр. Она состояла из несущего каркаса и двух вертикальных рельсов длиной 6 метров. Между ракетой и рельсами располагались пары роликов, причем одна пара находилась непосредственно против хвоста ракеты. При установке ракеты в вертикальное положение рельсы и ролики крепко удерживали ее, не давая опрокинуться при крене корабля. Во время пуска ракета должна была выкатываться по этим рельсам. Неясно было только, сможет ли ракета пройти рядом с рельсами, не касаясь их. В случае касания ракета, взлетев, могла опрокинуться и упасть за борт, что было совсем небезопасно для корабля.

В связи с этим у Бэрра появилась идея проверки старта с помощью полноразмерного макета «Викинга». На этом макете предполагалось установить пороховой ракетный двигатель, который обеспечивал бы такое же соотношение тяги и веса, как и в настоящей ракете. Вскоре были изготовлены два таких макета.

Пока Бэрр занимался конструированием своей «тележки», перед испытателями стояла задача осуществить пуск «Викинга-3».

Корпус турбонасосного агрегата этой ракеты был сварным, а все провода, которые в первом варианте проходили слишком близко от нагретой турбины, теперь были перенесены на периферию. Провода же, входившие в хвостовой отсек, были заключены в металлические трубки. Запуск был назначен на 7 февраля 1950 года, и нужно было поторопиться, поскольку срок завершения «проекта Рич» – так был условно назван запуск ракеты с корабля – приближался, и отложить его было проблематично.

Первый стендовый прожиг двигателя прошел неудачно: повторилось все то, что произошло при испытании ракеты «Викинг-2». Однако проверка показала, что клапаны магистрали подачи перекиси водорода не были заморожены, их просто заело. Вторая попытка прожига была сделана в тот же день, но уже через 14 секунд работы двигателя Лейтон приказал выключить его. Система управления вибрировала, и эта вибрация передавалась двигателю ракеты. Следующий прожиг должен был состояться 6 февраля, а 9 февраля ракету все-таки предполагалось запустить.

Огневые испытания окончились благополучно, но 9 февраля погода оказалась неблагоприятной. Густая облачность, по сообщениям метеорологов, наблюдалась над всей территорией США вплоть до Западного побережья, и лишь в одном месте имелся разрыв, перемещавшийся по направлению к полигону Уайт Сэндз. Еще не успела закончиться заправка ракеты спиртом, как вдали на западе, над горами Орган, появилась узкая полоска голубого неба. Служба погоды предупредила, что за этим разрывом последует еще более сильная облачность. Нужно было запускать ракету, и ровно в 2 часа 45 минут пополудни она наконец-то взлетела. Через 34 секунды радиолокационная станция слежения сообщила, что «Викинг-3» слишком далеко отклонился к западу. Нужно было остановить двигатель, иначе ракета упала бы за пределами полигона. Однако ей дали возможность пролететь еще некоторое расстояние, и только через 59,6 секунд после старта двигатель был выключен. Максимальная высота, достигнутая ракетой, составила 80 километров. Вновь о рекордах речи не шло.

Ракету «Викинг-4» предстояло запустить из того района Тихого океана, где магнитный экватор пересекает географический. Это место находится близ небольшого островка Джарвис. Но перед основным стартом предстояло запустить макет. Все предварительные расчеты были сделаны для бортовой качки, при которой наклон корабля не превышал бы 5 градусов. Предполагалось, что если удастся успешно запустить макет, то не будет никаких затруднений и при пуске настоящей ракеты.

Четыре раза выходил в море «Нортон Саунд», но каждый раз волнение было недостаточным, чтобы вызвать бортовую качку в 5 градусов. Только при пятой попытке в проливе Святой Варвары удалось довести ее до 4 градусов. Выпущенный в момент наибольшего крена корабля макет скользнул мимо рельсов, отделился от них и упал в море, пролетев всего 270 метров. Это позволяло надеяться, что таким же способом можно будет запустить и ракету «Викинг-4», которая тем временем была подвергнута на полигоне Уайт Сэндз основательному стендовому испытанию.

26 апреля «Нортон Саунд» вновь отправился к магнитному экватору в сопровождении эсминца «Осборн». Ориентировочно корабли должны были прибыть на место 5 мая, а запуск намечался на 7 мая. Стендовые испытания на судне, разумеется, не проводились.

Но вовремя запуск не состоялся. Мало того, что погода 7 мая была плохой, так еще и часть электропроводки ракеты пришла в негодность из-за высокой влажности и нуждалась в замене. Пришлось перенести пуск на 11 мая.

В 4 часа утра по местному времени «Викинг-4» с грохотом взлетел с пусковой установки и стал набирать высоту. Несмотря на очень большую полезную нагрузку, ракета поднялась на 170 километров. Она упала в море через 435 секунд после старта, примерно в 13 километрах от корабля. Это был первый вполне успешный пуск ракеты типа «Викинг».

22 мая на обратном пути был запущен второй макет, который вел себя так же, как и первый.

Запуск «Викинга-5» был проведен 21 ноября 1950 года. Время работы двигателя ракеты составило 79 секунд. Это было больше, чем у всех предыдущих жидкостных ракет. Однако максимальная высота подъема «Викинга-5» составила только 175 километров. Правда, во время полета удалось сделать много фотографий земной поверхности с большой высоты.
«Викинг-6» предполагалось запустить в полночь 11 декабря 1950 года. Стендовые испытания состоялись 1 декабря и два раза подряд кончались неудачей, поскольку из-за плохого контакта в кабеле не загорался воспламенитель. Затем выявилось, что у турбины подтекает кислород, а это могло привести к повторению истории с замораживанием клапанов. Но все проблемы удалось разрешить и старт не пришлось откладывать.

Как и планировалось, «Викинг-6» стартовал 11 декабря через 4 минуты и 52 секунды после полуночи. Наблюдатели следили за полетом по факелу, который был хорошо виден в ночном небе. Все шло хорошо, и надежда на благополучный исход, казалось, обгоняла ракету. Но через 62 секунды факел исчез. На пункте управления полетом раздался общий вздох разочарования. Опять неудача? Нет, факел тут же снова появился и оставался видимым еще в течение 4–5 секунд. Приборы отметили остановку двигателя только через 70,3 секунды после старта. Однако ракета вела себя странно. Стрелки приборов прыгали безостановочно. Прежде чем замереть на одном месте, индикатор радиолокатора описывал самые невероятные зигзаги. Счетно-решающий прибор дальномера предсказывал точку приземления… повсюду – на западе и на востоке, в пределах полигона и за ними. По последней полученной информации была определена высота – 112 километров. Однако эта цифра вызывала сомнения, и чуть позже они подтвердились – максимальная высота полета составила всего лишь 64 километра. Никто не мог сказать, что случилось с ракетой.

Выяснение этого вопроса заняло несколько дней. Были сопоставлены все измерения приборов и обследованы все обломки ракеты. Доктор Рольф Хэйвенс первым высказал предположение, что «Викинг-6» сделал петлю. И это было близко к истине. Перья стабилизатора нагрелись от трения о воздух, одно из них согнулось и вышло из строя. Система управления не смогла компенсировать эту неисправность и перевела ракету в горизонтальный полет. Именно в этот момент наблюдателям показалось, что факел ракеты исчез. На самом же деле ракета двигалась вверх боком, быстро теряя скорость. Затем она каким-то образом выровнялась, однако спустя еще несколько секунд выключился двигатель.

В отличие от этого невероятного события, история пуска ракеты «Викинг-7» выглядит тривиально. Стендовое испытание состоялось 31 июля 1951 года, а 7 августа при пуске ракета достигла максимальной высоты в 219 километров, рекордной не только для «Викингов», но и для всех жидкостных ракет того времени.

Ракета «Викинг-8» несколько отличалась от своих предшественниц. Она имела диаметр 1,15 метра, но была короче. Кроме того, ее масса была распределена лучше, чем в первых ракетах этого типа. Вследствие увеличения диаметра хвостового отсека, бачок для перекиси водорода уже не нужно было обвивать вокруг турбины.

17 мая 1952 года ракета под номером 8 прибыла на железнодорожную станцию Оро-Гранде, обслуживающую испытательный полигон Уайт Сэндз. 6 июня все было готово для проведения наземных испытаний при половинной заправке топливом. Двигатель запустился хорошо, однако через несколько секунд ракета начала раскачиваться. Через 13 секунд она внезапно отделилась от стенда и взлетела. Поскольку это были наземные испытания, приборы для наблюдения за полетом оказались неподготовленными. В связи с этим никто не знал, где находится ракета, и команда об отсечке двигателя была послана лишь через 60 секунд. Минуту спустя, уже на нисходящей ветви траектории, ракета взорвалась, распавшись на куски на высоте 1,6 километра. Максимальная высота этого полета составила около 6,5 километра.

Очень много хлопот было при пуске ракеты под номером 9. При пробном запуске у нее вышла из строя система управления, и сломались клапанные пружины. Затем дал трещину масляный резервуар пневмогидравлической системы. После того как все, казалось, было отремонтировано, сломался один из измерительных приборов. Но 15 декабря 1952 года ракету все-таки запустили, и она поднялась на высоту 217 километров. Телеметрические наблюдения показали, что к концу работы двигателя в баке еще оставалось более 225 килограммов жидкого кислорода, тогда как горючее оказалось израсходованным полностью.

25 мая 1953 года на Оро-Гранде прибыл «Викинг-10», а 18 июня он уже прошел наземные испытания. Запуск его был назначен на 30 июня. Однако в этот день совершенно неожиданно испортился радиолокатор, и ракету, которая была полностью заправлена, пришлось «выдерживать» на пусковом столе, в результате чего испарилось большое количество кислорода. Пока пополняли запасы, было решено использовать другой радиолокатор, правда, не столь чувствительный, но зато более надежный. Пусковой тумблер был включен только в 12 часов 20 минут дня. Тут же из турбины повалили клубы черного дыма, затем двигатель взорвался, и хвостовая часть ракеты разлетелась на куски. Пожар был потушен с помощью четырех брандспойтов, установленных вокруг пускового стола.

Спустя год, 7 мая 1954 года, «Викинг-10» все же удалось запустить, и ракета достигла высоты 219 километров. А спустя всего 17 дней, 24 мая, «Викинг-11» взлетел на высоту 254 километра, что стало новым рекордом.

«Викинг-12» был запущен 4 февраля 1955 года, но не мог подняться выше 231 километра.

На этом пуски «Викингов» завершились. Ракеты данного типа внесли свою лепту в американское ракетостроение и уступили место новым разработкам.

Не столь короткой оказалась судьба другой ракеты того периода – «Аэроби». Ее разработку финансировало артиллерийско-техническое управление ВМС США, а конструирование велось специалистами компаний «Аэроджет» и «Дуглас Эйркрафт». В «Аэроби» была использована компоновочная схема ракеты «Капрал», то есть схема жидкостной ракеты со стабилизаторами и стартовым ускорителем на твердом топливе, но без системы наведения. Новая ракета имела длину около 5,7 метра (без ускорителя) и диаметр 38,1 сантиметра.

К испытаниям на полигоне Уайт Сэндз «Аэроби» была готова осенью 1947 года. После запуска трех макетов 24 ноября состоялся пуск первого рабочего экземпляра. Вследствие большого рыскания, уже через 35 секунд после старта пришлось по радио выдать команду на выключение двигателя, чтобы избежать падения ракеты за пределами полигона. В результате этого максимальная высота подъема ракеты составила всего 58 километров.

Второй запуск «Аэроби» состоялся 5 марта 1948 года и прошел довольно успешно. Научное оборудование в головной части ракеты было поднято на высоту 113 километров, что позволило получить данные об интенсивности и угловом распределении космического излучения.

В апреле того же года был произведен еще один пуск. При этом удалось произвести замеры параметров магнитного поля Земли.

После этого пуски ракет типа «Аэроби» стали регулярными. Они продемонстрировали свою высокую надежность. Из двадцати четырех ракет, запущенных до конца 1949 года, только три полета можно считать неудачными. На долгие годы «Аэроби» стала основным средством для проведения метеорологических наблюдений и для изучения верхних слоев земной атмосферы. Последний известный пуск в первоначальной конфигурации датируется концом 1950-х годов. А ее модификации – «Аэроби-Хай», «Аэроби-100», «Аэроби-150», «Аэроби-300» и другие – продолжали свою «деятельность» до середины 1980-х годов.

Кроме ракет «Викинг» и «Аэроби», в конце 1940-х годов на полигоне Уайт Сэндз испытывались и другие ракеты.

Летом 1948 года состоялся первый запуск небольшой ракеты «Нэйтив», созданной компанией «Норт Америкэн» в рамках программы Министерства обороны США МХ-770А. «Малютка» имела длину более 5 метров, диаметр корпуса 46 сантиметров и стартовый вес 560 килограммов. Носовой части ракеты была придана заостренная иглообразная форма. При пуске с вышки и с использованием твердотопливного ускорителя «Нэйтив» поднималась на высоту 15 километров.

Тогда же состоялся и первый испытательный пуск ракеты «Конвайр», разработанной в рамках другой программы Пентагона – МХ-774. Изготовителем этой ракеты стала компания «Консолидейтид-Валти». Эта ракета была внешне схожа с немецкой «Фау-2», но имела несколько меньшие размеры; длина ее составляла 9,75 метра, а диаметр – 76 сантиметров. Она предназначалась для тренировок стартовых расчетов, но могла использоваться и для изучения верхних слоев атмосферы, так как ее потенциальный потолок составлял 160 километров.

Чуть раньше, чем «Нэйтив» и «Конвайр», с полигона Уайт Сэндз начались пуски ракет, созданных в рамках проекта «Бампер». Целью этой программы являлось изучение вопросов создания многоступенчатых ракет с жидкостными двигателями, а также достижение максимально возможной высоты полета. Для решения этих задач была создана двухступенчатая ракета «Бампер-ВАК». Первой ступенью в ней являлась немецкая «Фау-2», а второй – «Капрал», которую я уже подробно описал, рассказывая о группе Теодора фон Кармана.

Можно много спорить о результатах программы «Бампер». Одни считают это крупным достижением американской космонавтики. Другие, наоборот, высмеивают применявшиеся в ней технические решения. Но, самое главное, ракета летала и поднималась на такие высоты, которые ранее были недоступны.

Первая серия пусков «Бампер-ВАК» была проведена в период с мая 1948 года по август 1949 года. Всего стартовали шесть ракет, но лишь пятый запуск закончился достижением космических высот. Этот запуск состоялся 24 февраля 1949 года. Уже через минуту после отрыва от пусковой установки ракета достигла высоты в 36 километров и развила скорость в 1,6 километра в секунду. В этот момент произошло разделение ступеней – «Капрал» отделилась от «Фау-2» и продолжила подъем. Через 40 секунд после включения своего двигателя, ракета летела уже со скоростью около 2,5 километра в секунду. Пустая же «Фау-2» вначале поднялась до высоты 161 километр, а потом начала падать. Когда, спустя пять минут после старта, первая ступень упала на землю в 36 километрах к северу от полигона, ракета «Капрал» еще продолжала набирать высоту. Через 6,5 минуты после старта она достигла высоты 392,6 километров.

Примечателен еще один пуск ракеты «Бампер-ВАК». Но внимание к себе он привлекает не достигнутыми результатами, а тем, что стал первым ракетным стартом с полигона на мысе Канаверал. Состоялся он 24 июля 1950 года и ознаменовал начало истории одного из самых знаменитых космодромов планеты.

В тот день задачей испытателей был вывод ракеты «Капрал» на максимально пологую траекторию. Все прошло благополучно. Ракета стартовала, как положено, и быстро скрылась в облаках. Достигнув высоты 16 километров, она начала выходить на наклонный участок траектории. В то же время «Капрал» отделилась от первой ступени, которая медленно снизилась, и была подорвана на высоте 5 километров. Обломки «Фау-2» упали в море на расстоянии примерно 80 километров от стартовой площадки. Ну а «Капрал», слишком маленькая, чтобы нести на себе приборы и заряд взрывчатки, упала в море в 320 километрах от полигона.

Запуски по программе «Бампер» доказали необходимость создания новых многоступенчатых ракет. Только с их помощью можно было достигнуть космических высот. Поняв это, американцы начали создавать различные типы таких ракет. Но на первом этапе они использовали имеющиеся разработки. Иначе говоря, первые многоступенчатые ракеты являли собой соединение одноступенчатых ракет с небольшими их модификациями.

Так доктор Джеймс Ван Аллен, будущий первооткрыватель радиационных поясов Земли, придумал довольно необычную конструкцию. Он предложил запускать небольшую одноступенчатую ракету «Дикон» с высоты в 20 километров. В качестве средства доставки ракеты на эту высоту предлагалось использовать воздушный шар «Скайхук». Такой способ запуска позволял ракете «Дикон» подняться на высоту 80 километров. Эту воздушно-ракетную комбинацию окрестили «Рокун». Впервые она была запущена 29 июля 1952 года с борта катера береговой охраны «Истуинд» у берегов Гренландии. Старт ракеты происходил после срабатывания барометрического реле, когда давление окружающего воздуха падало до заданного уровня.

Вторая серия экспериментальных пусков «Рокунов» состоялась в июле 1956 года. На этот раз стартовой площадкой стал эсминец «Колониэл», а зоной пусков – акватория Тихого океана в 500 километрах к юго-западу от города Сан-Диего в Калифорнии. Радиолокационное слежение за полетами ракет обеспечивал эсминец «Перкинс», расположившийся неподалеку от «Колониэля». Целью этих пусков было исследование ультрафиолетового и рентгеновского излучений Солнца при периодических вспышках.

Результаты, полученные при запусках «Рокунов», показали, что для исследования верхних слоев земной атмосферы могут быть использованы и более крупные ракеты, чем «Дикон». В результате появилась целая серия двухступенчатых ракет с двигателями на твердом топливе: «Найк-Дикон», «Найк-Кэджун», «Найк-Аякс» и другие. Все они неплохо зарекомендовали себя и служили американским ученым много лет.

В конце 1940-х – начале 1950-х годов в США были созданы и испытаны десятки типов ракет. О самых интересных разработках я рассказал в этой главе. Писать об остальных особого смысла нет, так как сушественного следа в истории американского ракетостроения они не оставили.

Этот период развития ракетной техники в США невозможно оценить однозначно. С одной стороны, американцам удалось сделать стремительный рывок в ракетостроении. Если вспомнить, с каким «заделом» они начинали свои работы в 1945 году и какими ракетами обладали через десять лет, это «земля и небо».

Но, с другой стороны, в силу политических, этических, психологических причин, американцы не в полной мере использовали интеллектуальный потенциал в лице «команды фон Брауна». То есть они достигли не того уровня, которого могли бы.

Впрочем, аналогичным образом события развивались и в СССР, где также произошел большой рывок в ракетостроении, и где также в недостаточной мере использовались «немецкие мозги», вывезенные в конце 1940-х годов из Германии.

Но не будем сожалеть о том, чего не удалось достичь. В конце концов тогдашние «ракетные» успехи, как в США, так и в СССР, впечатляют. Поэтому давайте поговорим еще об одном шаге, который тогда был сделан. Речь пойдет о самолетах. Точнее, о реактивных и ракетных самолетах. Самолеты серии «X» стали значительным шагом на пути в космос.