Газовые и нефтяные войны. Том 5

Российский газ оказался нужен Европе как никогда раньше. На фоне очередного рекорда поставок «Газпрома» — свыше 194 млрд кубометров в 2017 году и достижения 35% доли рынка — мы стали свидетелями заката последнего нетто-экспортера газа в Евросоюзе. Правительство Нидерландов приняло решение сократить добычу на месторождении Гронинген примерно в два раза, до 12 млрд кубометров газа в год, с формулировкой «так быстро, как только это возможно» из-за очередного чувствительного землетрясения в этом районе, случившегося в начале января.

Когда в конце 50-х годов прошлого века в Нидерландах близ городка Гронинген обнаружили крупнейшее на тот момент месторождение природного газа с запасами 2,9 трлн кубометров, это стало началом большой газовой индустрии в Европе, газификации домохозяйств, развития химической промышленности и постепенного вытеснения угля из электроэнергетики. Не только Нидерланды, но и другие страны Западной Европы почувствовали вкус к газу, что в свою очередь заставило их искать источники удовлетворения растущего аппетита за пределами Европы. И нашли они, в частности, в Советском Союзе, обнаружившем в 1960-е годы огромные запасы в Западной Сибири.

Практику долгосрочных контрактов на поставку, правило «бери или плати» и формулу цены с привязкой к нефтепродуктам, против которой последние годы активно воевала Еврокомиссия, тоже ввели голландцы для продажи части гронингенского газа соседям. Выражение «голландская болезнь» — укрепление курса национальной валюты из-за появления сверхдоходов от продажи углеводородов родом тоже оттуда.

На протяжении 50 лет Гронинген был основой благосостояния Нидерландов и залогом энергетической безопасности стран северо-западной Европы.

Понимая, что запасы этого месторождения не бездонные, правительство страны ввело практику ограничения добычи газа. В 2005 году, когда чуть более половины начальных резервов Гронингена было исчерпано, правительство решило установить на следующие 10 лет планку в 375 млрд кубометров или в среднем 37,5 млрд кубометров в год. За предшествующее этому решению десятилетие на Гронингене только один раз было добыто больше — в 1996 году. Однако консорциум NAM, совместное предприятие Shell и Exxon, которое разрабатывает европейского газового гиганта от имени и по поручению властей Нидерландов, добился тогда повышения предельной планки до 42,5 млрд кубометров в год до 2015 года.

Битва за ресурс

И первые годы производитель держался в минимальных рамках, добывая существенно меньше верхнего предела. Только в 2008 году, когда цены на нефть били рекорды, а газ стоил под $500 за тысячу кубометров, Shell с Exxon позволили себе добыть 41 млрд кубометров на Гронингене. Однако с 2010 года схема засбоила. С этого момента за четыре года из месторождения добывали в среднем по 50 млрд кубометров, чего не случалось с середины 1980-х годов.

В значительной степени это делалось для того, чтобы снизить потребности Европы в импортном газе в рамках борьбы с зависимостью от России. Да, в 2012 году поставки российского газа в Евросоюзе упали до минимальных значений за длительный промежуток времени — всего 116 млрд кубометров. Но это был лишь эпизод, а общие результаты политики интенсивного отбора газа из стареющего гиганта оказались не просто плачевны — катастрофичны.

Первый тревожный звоночек прозвучал в августе 2012 года, когда в округе Гронингена произошло разрушительное землетрясение магнитудой 3,6. Вообще-то дрожь земли вследствие добычи газа в этих краях не редкость, но до массовых разрушений домов дело дошло впервые. Уже тогда специальная инспекция рекомендовала снизить годовую добычу на месторождении до 12 млрд кубометров. Но тогда такое радикальное предложение не прошло. И планку на 2014 год установили в размере 42,5 млрд кубометров.

А землетрясения продолжались, и под давлением общественности и под угрозой многомиллиардных исков о возмещении ущерба к концу 2015 года ограничение достигло 27 млрд кубометров, а с 2016 года было остановлено на уровне 24 млрд кубометров. И только в случае очень морозной зимы компании NAM было разрешено добыть 27 млрд кубометров. Порядок был введен на пять лет. Но в самом начале 2018 года произошло новое сильное землетрясение — 3,4 балла, после чего министр экономики был вынужден принять решение о скорейшем сокращение добычи до 12 млрд кубометров.

Доступ к энергии

Проблема в том, что Нидерланды и их соседи оказались не очень готовы к такому повороту событий, хотя колокола звонят об этом уже более пяти лет. Даже простым увеличением импорта газа проблему не решить. Во-первых, мощности для закупки трубопроводного газа из России и Норвегии уже загружены почти на 100%. А СПГ и дорог, и не столь доступен, несмотря на наличие простаивающего регазификационного терминала Gate в Роттердаме. Это возвращает нас к политическим лозунгам США, Польши и Еврокомиссии, что «Северный поток — 2» не нужен.

Во-вторых, газ Гронингена низкокалорийный (с менее высоким содержанием метана и, как следствие, с более низкой теплотой сгорания). Потребители в Нидерландах, Бельгии, Германии и Франции, получающие его, не могут автоматически перейти на импортный газ. Нужны дополнительные инвестиции в инфраструктуру, несколько сотен миллионов евро, и время, уже и без того затраченное европейцами на противостояние зависимости от российского газа.

И, конечно, пора сказать себе и окружающим правду. Россия — это не проблема для энергетической безопасности Европы, а решение многих проблем. Если бы власти слушали голос разума, им не пришлось бы экстренно консервировать газовое достояние Нидерландов, которое по официальным оценкам всего лишь пятилетней давности должно было обеспечивать страну теплом как минимум до 2027 года.

В частности, в 10-летнем плане развития немецкой газовой сети изложены меры, которые предлагают операторы, чтобы гарантировать поставки газа в Германию и сохранение их в будущем. В общей сложности, в данные проекты должно быть вложено 7 млрд евро.

По сути EUGAL — это OPAL-2. Маршрут нового газопровода пройдет параллельно маршруту OPAL, являющегося продолжением «Северного потока» – от Грайфсвальда на берегу Балтийского моря до Дойчнойдорфа на границе с Чехией. Длина EUGAL составит 485 километров, а мощность – 48 млрд кубометров в год. Строительство газопровода планируется начать уже в конце второго квартала 2018 года.

Тем временем к проекту присоединились сразу три газотранспортных оператора. Fluxys Deutschland GmbH, Gasunie Deutschland Transport Services GmbH и ONTRAS Gastransport GmbH получат доли в проекте European Gas Pipeline Link (EUGAL), оператором которого является Gascade Gastransport GmbH, совместное предприятие “Газпрома” и BASF.

Доля каждого из трех новых участников проекта составит по 16,5%, а оставшиеся 50,5% оставит за собой Gascade Gastransport, которая после завершения строительства будет и управлять газопроводом.

Таким образом, уже восемь крупных европейских энергетических компаний стали кровно заинтересованы в появлении «Северного потока-2». Это непосредственные участники строительства газопровода Shell, OMV, Engie, Uniper и BASF-Wintershall, а теперь еще Fluxys, Gasunie и ONTRAS, присоединившиеся к проекту EUGAL.

Эти компании составляют костяк газовой промышленности ЕС, и не считаться с их мнением не может ни Еврокомиссия, ни Совет Европы, ни какая-либо еще бюрократическая структура Евросоюза. Таким образом, шансы ЕK остановить «Северный поток-2» выглядят все более зыбкими.

Ведь нельзя не учитывать, что блокирование строительства или работы будущего трансбалтийского газопровода приведет к потере миллиардных инвестиций европейских газовых гигантов. Так что Еврокомиссии и подзуживающим ее восточноевропейским странам во главе с Польшей стоит 33 раза подумать, прежде чем ссориться с конгломератом, от которого зависит газоснабжение половины Евросоюза.

Удалил лишние сообщения, содержание перенёс сюда.