Ложь или правда о пустых прилавках в СССР

Нашу лодку 33 дивизии пришвартовали на пирс 11 дивизии, а там стояла легендарная Б-324 РТМ. Та, которая когда-то намотала на винт американскую буксируемую антенну. В тот день я заступил дежурным по кораблю, а дежурным по 324-й заступил мой друг Костик, минер с 324-й. Мы с ним в училище 5 лет за одной партой просидели. И жили мы в Западной Лице в общаге на Рябинина 17 в одной комнате. У них нашу 33-ю дивизию называют трижды одиннадцатой за бешеный ритм жизни. И в море мы ходим как велосипеды и на берегу у нас спокойствия нет. А в 11-й тихое болото. В общем, дежурили мы в тот день по кораблю, каждый по своему кораблю. Вечер. Отработали вахту. Заполнили журналы. Стоим, болтаем на пирсе.Тут он говорит что экипаж у него щас на борт придет вечером. Задачу первую они готовятся сдавать. Мы пожали руки и каждый нырнул в свой рубочный люк. Посмотрел я на часы, а там без десяти десять. И тут меня посетила гениальная мысль. Кто служил на лодке, тот знает как производится ритуал подъема военно-морского флага. В 8.00 в торжественной обстановке. Так же все знают как производится спуск военно-морского флага. Либо по заходу Солнца, либо, в полярную ночь, в 22.00. Но это для надводных кораблей написано. Там экипаж живет на корабле и круглосуточно исполняет расписание. А у нас вечером на корабле только вахта. По сему, ритуал спуска флага ВМФ упрощен до минимума. Просто отправляют дежурного трюмного или масленщика снять флаги и все. А ведь положено по Корабельному Уставу делать все по взрослому. Итак, спустился я в центральный, время без десяти десять. Я ехидно улыбнулся и сыграл "Большой сбор". Собрал вахту в центральном и объявил. "Сейчас проводим учение по спуску военно-морского флага. Покажем 11-й дивизии как надо служить. Ты идешь на флаг, ты на гюйс, ты в центральном смотришь за временем. Всем одеть ватники, пилотки, ПДУ. Вопросы есть? Вопросов нет. Вахте построиться на носовой надстройке для спуска военно-морского флага!" Взобрался я на мостик, моя вахта построилась, смотрю на пирс, а там экипаж 324-й вальяжно курит. Смотрят на нас и настороженно переговариваются. Помощник дежурного в Каштан сообщил "Товарищ дежурный, до спуска военно-морского флага осталась одна минута." Я громогласно командую "На Флаааг и Гюююйс Смирррнааа!". На пирсе все побросали бычки, резко построились лицом к нашему кораблю и жопой к своему. Особенно интересно было видеть их старпома, у которого глаза как у рака вылезли из орбит и косятся с надеждой в сторону своего корабля. А там, на его корабле вылез из люка грязный гобблин и медленно поплелся снимать сначала флаг потом гюйс. "Товарищ дежурный время вышло!" "Флаааг и Гюююйс спустить!!!" Все торжественно отдали честь нашему Флагу. "Вооольнааа!" скомандовал я. "Всем вниз!". А сам остался на мостике с интересом наблюдать за соседями. По моей команде "Вольно" старпом сорвался со своего места и расталкивая всех понесся к трапу. Он хватал всех попавшихся за шкварники, отталкивал в сторону, тем самым набирая все больше скорость. Влетев по трапу ему под правую ногу попался тот самый грязный гобблин, который только что снял гюйс и медленно плелся в центральный. Гобблин получил с размаху смачный поджопник, подлетая он выставил ноги вперед и грохнулся возле рубки на жопу. Весь экипаж с тревогой быстро стал спускаться вниз. Я слышал со своего корабля как там у них в центральном орал на Костика старпом. Так орал, что корпус лодки накалялся и вода вокруг начала закипать. И тут я заржал сатанинским хохотом так, что все бакланы вокруг резко взлетели. На палубе остался сидеть на жопе ничего не понимающий гобблин. В левой руке у него был флаг, в правой - гюйс.

Подрядили нас как-то на одном частном предприятии демонтировать большой станок и отправить его новому покупателю. И вот наша бригада его уже тащит с помощью погрузчика на катках к воротам. А у ворот уже ждет вызванная заранее "шаланда" и кран для погрузки. А водителю "шаланды" скучно и он постоянно путается под ногами и задает всякие глупые вопросы. А что это такое? А что это? А зачем это? Надоел всем. А в углу цеха стояла термическая установка. Для тех кто не знаком с металлообработкой, скажу, что это для специального режимного прогрева заготовок и деталей, что бы снять в металле внутреннее напряжение. Естественно данная установка попала в зону внимания водителя шаланды и он спросил меня
- А что это?
- А это, - говорю я ему, - ядерный реактор. Станки ведь мощные и их много. Электричества столько нам город Козельск не даст. Вот Игорь Саныч и купил этот реактор. Вот у него активная зона, вот там ионообменные камеры, это насос первого контура, а вот это главный подпиточный насос. Вот это бак главного конденсатора, тут турбина, вот клапан травления, а это ходовой клапан.
Я ему все это рассказывал попутно вспоминая из каких частей состоит реактор, как когда-то на службе отвечал на вопросы инспектора по ядерной безопасности адмирала Юрасова. Водитель "шаланды" слушал и глаза его все больше округлялись. А я продолжал.
- Нас кстати недавно МАГАТЭ проверяла, велела ограждение тут поставить, но мы пока не успели. Так что ты близко сюда не подходи. Здесь сейчас 2000 мкр/час, а тут уже 5000.
Смотрю водитель "шаланды" начал пятиться назад
- Да, минусов много. Радиация. - продолжаю я - но зато нам за это хорошо платят. Хотя, аппарат детородный у нас уже ни у кого не работает. Ты кстати проверь свой, а то уже тут долго стоишь, вон там туалет, сходи проверь. И к нам сюда ни одна транспортная компания ехать не хотела, только твоя согласилась, но цену взяли в пятикратном размере.
Тут бедный мой водитель срывается и бежит в открытые ворота и дальше по улице к забору. И вот он уже звонит кому-то по телефону. Эмоционально так звонит, размахивая руками. И ходит из стороны в сторону второй рукой проверяя свой важный орган жизнедеятельности.
Через какое-то время в цех заходит Игорь Саныч. Хозяин данного предприятия. Вид у него явно ничего не понимающий. Ему только что звонили из транспортной компании и несли какой-то бред про ядерный реактор. Пришлось ему все рассказать и уходил он уже из цеха держась за стенку от смеха. Водитель "шаланды" позже аккуратно заглянул через ворота, посмотрел в сторону реактора, посмотрел на меня обиженным взглядом, и в цех заходить не стал. Все оставшееся время он молчал. Так его еще никто не разыгрывал.