Откуда деньги?

В 2015 году импорт цитрусовых в Россию превысил 1,5 миллиона тонн, более трети поставляла Турция, закупки сельхозпродукции у которой ныне ограничены. Еще годом ранее — в 2014 году — более 70% сирийского экспорта в Россию составляла именно плодоовощная продукция. Гражданская война в Сирии нанесла серьезный ущерб экономике страны, пострадало сельское хозяйство. Между тем, только лишь в провинции Латакия, откуда овощи и фрукты прибыли сейчас, в пик сезона могут собирать до 2,5 тысячи тонн плодов в день. По данным специализированного сайта Fruitnews.ru, в 2015 году в Сирии было убрано около миллиона тонн фруктов, реализовать на внутреннем рынке удалось лишь 5%.

Может ли раздираемая разрушительной гражданской войной Сирия стать постоянным поставщиком фруктов и овощей в Россию? Эксперты расходятся во мнениях.

Политика или все же экономика?

"Такие поставки — это неэффективно, потому что далеко, и это ненадежно, потому что в стране идет война. Что касается самой Сирии, то у нее сейчас совсем другие проблемы, и помощь ей нужна сейчас абсолютно в другом", — считает вице-президент Международного общественного фонда "Экспериментальный творческий центр" Юрий Бялый.

"Среди объектов географической диверсификации российского импорта вполне может фигурировать и Сирия. Однако экономическая эффективность, я думаю, будет не слишком большая, учитывая, что хозяйство страны находится не в самом лучшем состоянии, потому о каких-то стабильных и массовых поставках говорить сейчас вряд ли возможно", — соглашается заведующая сектором Турции Института востоковедения РАН Наталия Ульченко.

В то же время, она согласна с тем, что если Россия действительно начнет закупать у Сирии сельхозпродукцию, то это будет реальная помощь разоренной гражданской войной стране.

"Поставки сирийской сельскохозяйственной продукции в Россию могут стать совершенно нормальным экономическим решением. Во-первых, России нужны свежие овощи и фрукты, рынок продовольствия у нас очень емкий. Во-вторых, из Сирии в Россию сейчас очень много попутных рейсов — военно-транспортная и гражданская авиация, морские корабли и суда доставляют туда большие объемы разных грузов, как военных, так и гуманитарных, обратно возвращаются пустыми. Так что доставка сирийских фруктов и овощей может быть недорогой", — утверждает доцент Тимирязевской сельхозакадемии Игорь Абакумов.

В Сирии хорошие фрукты и овощи, поскольку там много солнца и есть вода. Российский рынок плодоовощной продукции очень емкий, а для Сирии сейчас это, наверное, единственный внешний рынок сбыта. Получается, что такая торговля может быть выгодна обеим сторонам, объясняет экономист.

"Впору подумать о большем"

С тем, что поставлять сельхозпродукции из Сирии в Россию выгодно, в том числе, с точки зрения логистики, согласен еще один эксперт — директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров.

"В районах, освобожденных от ИГ (террористическая организация, запрещенная в России), сейчас налаживается мирная жизнь, потихоньку возрождается традиционное для этих мест сельское хозяйство. В Латакии, например, большие плантации цитрусовых, причем дающие продукцию очень высокого качества. А рядом — морские порты, что решает вопрос транспортировки", — объясняет ситуацию Семен Багдасаров.

"Я бы подумал и о большем. Например, о том, что на севере Сирии, в долине реки Ефрат, где сейчас установилась власть курдов, во все времена выращивался большой урожай оливок, фруктов и овощей. Конечно, там труднее будет налаживать логистику, но подумать об этом стоило бы", — говорит он.

Россия приложила и продолжает прикладывать максимум усилий к тому, чтобы ситуация в Сирии стабилизировалась и наступил мир. Покупать у САР овощи и фрукты — значит, лишний раз продемонстрировать уверенность в мирном сирийском процессе, убежден аналитик.

Потребитель, покупающий непосредственно в российском магазине сирийские овощи и фрукты, не может не думать и о том, что прибыли они из страны, где полыхает война, где рвутся бомбы и летают ракеты. Иными словами, о том, не могут ли аппетитные апельсины нести на себе следы этой войны, оказаться зараженными какими-то вредными для здоровья веществами.

Игорь Абакумов уверен, что такого рода опасения безосновательны. Во-первых, боевые действия шли и идут в основном вблизи городов и крупных населенных пунктов, сельскохозяйственные плантации, как правило, оказываются в стороне. Во-вторых, система контроля ввозимого в страну продовольствия, которую осуществляют Россельхознадзор, Роспотребнадзор, санитарные службы, сегодня такова, что практически полностью исключает попадание на прилавки вредных сельхозпродуктов, подчеркивает эксперт.

Сирийские затраты

Военно-воздушная операция в Сирии началась 30 сентября, когда бомбардировщики из сформированной в Латакии российской авиагруппы нанесли первые удары по позициям "Исламского государства" (ИГ; запрещено в России). С того момента высокопоставленные чиновники объясняли вмешательство в ход ведущейся в арабской республике войны соображениями национальной безопасности. "Единственно верный путь борьбы с международным терроризмом — это действовать на упреждение, бороться и уничтожать боевиков и террористов на уже захваченных ими территориях, не ждать, когда они придут в наш дом" — так Владимир Путин обосновал начало сирийской кампании.

Однако помимо чисто политических дивидендов в Москве рассчитывают и на серьезную экономическую отдачу, связанную прежде всего со значительным повышением спроса внешних заказчиков и Минобороны РФ на оружие и технику, при помощи которой велись боевые действия в Сирии. Такой точки зрения придерживается, например, гендиректор госкорпорации "Ростех" Сергей Чемезов, заявивший в сентябре, что при "при обострении ситуации в мире всегда заказы (на закупку оружия.— "Деньги") увеличиваются".

За полгода российские военные превратили сирийскую землю де-факто в испытательный полигон. На первых порах они опирались в большей степени на проверенную технику вроде модернизированных бомбардировщиков Су-24М и штурмовиков Су-25СМ, однако вскоре подключили бомбардировщики Су-34, истребители Су-30СМ и, наконец, новейшие Су-35С. В Хмеймим также были переброшены вертолеты Ми-8П, Ми-24, Ми-35М, Ми-28Н и Ка-52, а сама авиабаза была прикрыта плотным кольцом из зенитных ракетно-пушечных комплексов "Панцирь-С1", а также систем ПВО "Бук-М2" и С-400 "Триумф". Из сухопутной техники в Сирию были переправлены танки Т-90 и бронетранспортеры БТР-82А. Для нанесения ударов по целям использовались не только старые авиабомбы вроде ФАБ-250 или ОФАБ-500, но и современные КАБ-500С, а также крылатые ракеты Х-101 и Х-555. Последние предназначались для преодоления мощных систем ПВО противника, которых, к слову, у ИГ не было. Удары ракетами "Калибр-НК" из акватории Средиземного и Каспийского морей вообще стоят особняком: 48 пусков показали технические возможности изделий.

По словам источника "Денег", причастного к военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами, сейчас потенциальные заказчики присматриваются к "проверенному оружию" — либо состоящему на вооружении Минобороны РФ, либо уже купленному другой страной. "В Сирии мы убили сразу двух зайцев,— говорит он.— С одной стороны, мы продемонстрировали боевые возможности техники, привлекли внимание заказчиков, с другой — прогнали более половины имеющегося летного состава в боевых условиях". Примечательно, что в Сирию помимо военных прибыли представители предприятий-изготовителей новейшей техники: хотя вся она была принята на вооружение российской армии, военные решили подстраховаться профильными специалистами — в некоторых случаях им было проще подготовить технику и вооружение к выполнению задач.

Полгода операции обошлись военным в 33 млрд руб.: эти деньги были заложены в бюджет Минобороны на проведение учений и боевую подготовку, однако были пущены на реальную войну. По информации "Денег", данная сумма учитывает все логистические и материально-технические затраты. Еще около 10 млрд руб. могут потребоваться для пополнения арсеналов средствами авиационного поражения и для заводского ремонта авиатехники. Общий ее налет за полгода составил свыше 9 тыс. часов. Такая интенсивность не могла не сказаться на летном ресурсе, например, Су-24М и Су-25СМ, уже переживших не одну модернизацию и ремонт.

Сирийские доходы

Однако даже эти расходы не кажутся чрезмерными на фоне ожидаемых дивидендов. Как рассказали несколько военных источников "Денег", после начала сирийской кампании в Федеральную службу по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) поступило немало обращений из стран, присматривающихся к продукции российских оборонных предприятий, в большинстве своем желающих приобрести авиатехнику. Например, в декабре 2015 года из Алжира поступила заявка на 12 бомбардировщиков Су-32 (экспортная версия Су-34). По словам директора Новосибирского авиационного завода имени Чкалова Сергея Смирнова, такие переговоры велись около восьми лет, но происходило это все в вялотякущем режиме. Однако успешная эксплуатация бомбардировщика в Сирии придала переговорам новый импульс: по информации "Денег", первая эскадрилья Су-32 обойдется алжирским военным не менее чем в $500-600 млн, в дальнейшем не исключен опцион на закупку еще 6-12 машин. Параллельно с этими переговорами Алжир запросил один Су-35С для испытаний на полигоне Таманрассет, чтобы проверить пилотажные характеристики машины, возможности радиолокационного оборудования и вооружения. Собеседники "Денег" утверждают, что алжирских летчиков опробованный образец устроил и теперь ожидают начала предконтрактных переговоров о покупке не менее десяти таких истребителей. Твердый контракт на такое количество машин оценивается примерно в $850-900 млн.

В этом году продолжатся переговоры по двум военно-транспортным самолетам Ил-76МД-90А (в случае подписания контракта в этом году Алжир должен получить два самолета уже в 2017-м). Еще одним достижением можно считать заключение соглашения о поставке этой же стране около 40 боевых вертолетов Ми-28НЭ, первая партия которых уже готова к отправке. Следует отметить, что роль сирийской операции в этом случае несколько ниже, поскольку ранее эти машины для борьбы с ИГ уже приобрел Ирак. Но в любом случае алжирский контракт на Ми-28НЭ оценивается экспертами в $600-700 млн.

Истребители Су-35 также интересуют Индонезию, Вьетнам и Пакистан. Каждая из этих стран имеет опыт эксплуатации советских и российских самолетов, однако стороны хотят значительно модернизировать свой авиационный парк. Индонезия и Вьетнам хотят взять Су-35 в дополнение к ранее приобретенным Су-30МК2, причем в Джакарте говорят о десяти машинах, а Ханой, по информации "Денег", намерен вести разговор о покупке эскадрильи. В обоих случаях речь идет о контрактах стоимостью свыше $1 млрд, причем индонезийские военные, возможно, попросят для этих целей кредит.

В случае с Пакистаном ситуация несколько сложнее: помимо тяжелой экономической ситуации потенциальной сделке мешают геополитические аспекты, связанные с Индией. Приобретение Исламабадом четырех Ми-35 было воспринято Дели негативно, поэтому Владимиру Путину пришлось лично объяснять индийскому премьеру Нарендре Моди, что они будут использоваться исключительно для борьбы с ИГ. Собеседники "Денег" говорят, что пакистанские военные при самом позитивном раскладе смогут закупить не так уж много истребителей — не более шести. Но даже такая сделка будет оцениваться примерно в $500 млн.

Есть интерес к вертолетам Ка-52 "Аллигатор": по линии "Рособоронэкспорта" с Египтом заключен контракт на 46 машин, которые начнут поставляться в 2017 году. Ожидается, что демонстрация их боевых возможностей в Сирии поможет найти новых клиентов прежде всего на Ближнем Востоке.

Особняком стоит случай с танком Т-90, который был перевезен в Сирию как для охраны Хмеймима, так и для прикрытия правительственных войск Башара Асада, наступавших на позиции ИГ. На кадрах видеосъемки, просочившейся в интернет, запечатлен момент выстрела по российскому танку из американского противотанкового ракетного комплекса TOW. Броня Т-90 выстрел выдержала. Этот пример теперь будет использоваться при переговорах с клиентами, говорит топ-менеджер одного из оборонных предприятий. Среди этих клиентов — Ирак, Иран, другие страны Персидского залива, а также СНГ.

В эти дни концерн ВКО "Алмаз-Антей" принимает участие в выставке DefExpo-2016, где продемонстрирует макеты интегрированных ракетных систем "Калибр-ПЛЭ" и "Калибр-НКЭ".

Несмотря на то что в сирийской кампании комплексы ПВО использовались только для обнаружения, а не поражения целей, спрос высок и на них, утверждают источники "Денег". Появление С-400 в Сирии резко увеличило интерес к этому изделию со стороны армии Саудовской Аравии, а также активизировало по этому поводу переговоры с Индией. В каждом из этих случаев речь может идти о приобретении от четырех до шести дивизионов С-400, то есть приблизительно о $2-3 млрд в зависимости от количества пусковых установок.

По самым приблизительным экспертным подсчетам, маркетинговый эффект от сирийской кампании может привести к появлению контрактов на сумму около $6-7 млрд (порядка 420-490 млрд руб. по нынешнему курсу). Замдиректора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко отмечает реальный всплеск интереса к российской продукции, но подчеркивает, что "пока в виде твердых контрактов это не проявилось". Понятно, что на пути реализации сделок могут возникнуть самые разные препятствия: технические (например, загрузка предприятий иными заказами), финансовые (отсутствие денег у заказчика), форс-мажорные (революция в стране или проявившийся военный конфликт с поставщиком). Однако даже уменьшение потенциальной выгоды на $1-2 млрд будет никак не критично, говорит высокопоставленный источник "Денег" в правительстве: "С учетом курсовой разницы между рублем и долларом мы в любом случае перебьем сирийские затраты уже в обозримой перспективе". Правда, для этого нужно начинать заключение контрактов уже сейчас: с учетом производственного цикла изделий окончательные расчеты будут произведены не ранее чем через два-четыре года.

"Что касается Сирии – сирийская сторона обратилась к нашим российским компаниям по поводу участия в восстановлении нефтегазодобывающих проектов и инфраструктуры (строительстве нефтегазопроводов). Наши компании получили соответствующую информацию и сейчас ее изучают. Я думаю, что, когда будет изучена экономическая составляющая, будут приниматься какие-то конкретные решения по участию в конкретных проектах", — сообщил Новак на брифинге в рамках саммита "АСЕАН — Россия".

"Речь идет о таких компаниях как "Зарубежнефть", ЛУКОЙЛ, Газпром нефть – те, кто имеют опыт работы за рубежом и кто мог бы с точки зрения экономической составляющей инвестировать в реализацию таких проектов", — добавил министр.

Первые полгода пребывания российских войск в Сирии обошлись бюджету в 33 млрд руб., заявил 17 марта 2016 г. Путин. Исходя из этих данных, стоимость одного дня сирийской операции составляет 156 млн руб.; РБК оценил день операции в 156,3 млн руб. Партийцы учли примерные затраты на боевые вылеты авиации, запуски крылатых ракет «Калибр», ущерб от потерь военной техники, выплаты военным и семьям погибших, а также расходы на питание военнослужащих.

Боевые вылеты российской авиации в Сирии стоили бюджету от 90 млрд до 117 млрд руб., подсчитали в «Яблоке», поскольку военные называли разное количество вылетов. Стоимость одного вылета зависит от его дальности: на ближнюю дистанцию он обходится в 3,5 млн руб. (такие вылеты совершают в 80% случаев), на среднюю и дальнюю – в 5,5 млн руб. (доля таких вылетов – примерно 20%), подсчитал РБК. От 3,5 млрд до 6,3 млрд руб. истрачено на пуски 71 крылатой ракеты типа «Калибр», считают в «Яблоке». Экспертные оценки стоимости одной ракеты, на которые ссылаются в партии, – от $750 000 до $1,5 млн. Ущерб от потерь военной техники оценен в 9,3–11,5 млрд руб.: по официальным данным, потеряны самолет Су-24 (сбит турецкими военными), пять вертолетов – два Ми-8, два Ми-35 и один Ми-28 (примерно 4,8 млрд руб.), а также 11 беспилотников (49 млн руб.). Кроме того, два самолета потеряла палубная авиация ВМФ России – Су-33 и МиГ-29 (от 4,5 млрд до 6,7 млрд руб.) при походе авианосца «Адмирал Кузнецов». Расходы на выплаты военным и их питание «Яблоко» оценило в 3,8 млрд руб. При расчетах исходили из средней численности контингента в 3000 человек: численность группировки не раскрывается, но из данных ЦИК России известно, что в сентябре 2016 г. 4378 человек проголосовали на выборах Госдумы на российской базе Хмеймим, пояснил «Ведомостям» руководитель аналитического управления «Яблока» Иван Большаков. Выплаты семьям погибших военных составили 102 млн руб.: официально подтверждены сведения о 34 погибших в Сирии военных; по закону их семьи должны получить по 3 млн руб.

С учетом сирийского похода «Адмирала Кузнецова» (его стоимость без расходов на боевые вылеты и ущерба от потерянных самолетов РБК оценивал в 1,5–1,8 млрд руб.) общая стоимость операции может достигнуть 108–140,4 млрд руб., резюмируют исследователи. При этом отсутствуют данные о расходах на полеты стратегической авиации, развертывание системы ПВО в Сирии, содержание «частной военной компании Вагнера» (официально ее присутствие не подтверждается), непрямые военные расходы и косвенные потери, указывают партийцы: с ними цена операции может будто бы оказаться выше до полутора раз.

Руководство «Яблока» считает, что Минфин должен обнародовать эти расходы – соответствующее обращение в ведомство направила председатель партии Эмилия Слабунова. Основанием для публикации этих данных служит изданный в декабре 2016 г. приказ Минфина о сведениях, публикуемых на едином портале бюджетной системы, считают в партии. «Данные сведения входят в закрытые статьи бюджета, которые не подлежат публикации в открытых источниках», – говорит представитель министерства.

«Хотелось бы верить, что Минфин ведет учет расходов на операцию в Сирии, но вряд ли это делается в действительности, и, скорее всего, реальную стоимость этой операции, к сожалению, никто не знает», – говорит заведующий лабораторией военной экономики Института Гайдара Василий Зацепин. Тем не менее Зацепин убежден, что в подсчетах РБК (и, следовательно, «Яблока») сам порядок цифр верный – операция в Сирии действительно стоит десятки миллиардов рублей.

По словам источника в Минобороны, многие допущения РБК и «Яблока» абсолютно бессмысленны – например, невозможно определить, сколько бы без операции в Сирии задействованные в ней летательные аппараты совершили вылетов. И совсем абсурдно включение стоимости потерянных самолетов и вертолетов в «цену войны», поскольку эти машины были закуплены вне всякой связи с операцией (некоторые еще во времена СССР) и их потеря не возмещается, говорит собеседник «Ведомостей».

Официальный представитель ведомства генерал Игорь Конашенков заявил, что военные безуспешно пытались обнаружить хотя бы контуры методики, по которой делались эти подсчеты. Озвученные "Яблоком" цифры он назвал "взятыми с потолка", а ссылку на расчеты РБК абсолютно неубедительной.

По мнению Конашенкова, упоминание публикации годовой давности российского медиахолдинга в качестве неоспоримого критерия истины вряд ли может являться серьезным аргументом для громких политических заявлений.

Тем более что, по словам официального представителя нашего военного ведомства, опубликованные тогда расчеты были сделаны на основе информационного вброса в декабре 2015 года в западных СМИ со ссылкой на выводы аналитиков британского Королевского института оборонных исследований. А конкретно - на домыслы осужденного в России за шпионаж и выданного США в 2010 году, называющегося теперь "аналитиком" и "ученым" Игоря Сутягина.

- В очередной раз вынуждены разочаровать всех бывших и будущих горе-бухгалтеров и аналитиков военных расходов. Затраты на проведение операции ВКС России в Сирийской Арабской Республике не превышают сметы Минобороны России на текущие мероприятия боевой и оперативной подготовки войск, - отметил генерал Конашенков.

Напомним, что накануне некоторые СМИ опубликовали данные партии "Яблоко", где утверждается, что только на вылеты российской авиации в Сирии из казны потрачено от 90 до 117 миллиардов рублей. На пуски 71 крылатой ракеты "Калибр" - еще от 3,5 до 6,3 миллиарда. Стоимость одной выпущенной ракеты, согласно оценкам экспертов "Яблока", колеблется от 750 тысяч до 1,5 миллиона долларов. Вот такая, с позволения сказать, бухгалтерия.

Однако точных цифр по расходам наших военных в Сирии в период с осени 2015 года по настоящее время никто никогда официально не озвучивал. Поэтому делать подсчеты о стоимости полетов наших пилотов, применения в Сирии высокоточного оружия или считать, во что обходится бюджету питание российских военных на авиабазе в Хмеймиме, основываясь при этом исключительно на приблизительных или умозрительных оценках, - все равно что определять среднюю по больнице температуру пациентов.