Экономика Китая

Еще в 2007 г. долговая нагрузка страны была на уровне 1,5 ВВП, отмечает газета: экономистов беспокоит не долг сам по себе, а скорость, с которой он растет. «Все крупные страны, быстро наращивавшие долги, испытали либо финансовый кризис, либо длительное замедление темпов роста ВВП», - говорит главный инвестиционный стратег Goldman Sachs Ха Цзимин.

На 31 марта совокупный чистый долг Китая, включая внутренние и внешние заимствования всех должников, достиг 163 трлн юаней ($25 трлн). Госдолг всех уровней при этом сравнительно невелик - он составляет около 35 трлн юаней.

Совокупная долговая нагрузка США и еврозоны находится на сопоставимом с Китаем уровне, однако для развивающегося мира она беспрецедентна. По данным Банка международных расчетов (BIS), средний уровень для emerging markets на конец III квартала 2015 г. составлял 175% ВВП, для еврозоны - 270% ВВП, а в США он был равен 248% ВВП.

Повышение долговой нагрузки Китая при одновременном упрочении его связей с мировыми финансовыми рынками входят в число причин, по которым Международный валютный фонд (МВФ) ранее в апреле назвал Китай одним из рисков для экономики развитых стран, подчеркнув, что этот риск только усиливается.

В последние годы Пекину приходилось маневрировать между краткосрочной поддержкой экономического роста и снижением долговой нагрузки экономики, чтобы избежать долгосрочных финансовых рисков. Однако в последнее время, когда на рынках возросли опасения «жесткой посадки» китайской экономики, власти КНР стали энергичнее реализовывать различные стимулирующие программы.

В январе - марте 2016 г. новые объемы заимствований в Китае подскочили на 6,2 трлн юаней, что является самым значительным приростом за любые три месяца подряд в истории наблюдений. Практически все экономисты соглашаются с тем, что у Китая есть существенные долговые проблемы, но их оценки того, что будет происходить дальше, расходятся.

Некоторые ждут острого финансового кризиса, который напомнит о США в 2008 г., крахе банка Lehman Brothers, последовавших потрясениях на всех рынках и общемировой рецессии. Другие прочат Китаю затяжную «японскую болезнь» - крайне медленный рост экономики и дефляцию в течение десятилетий. Есть и те, кто верит, что Народному банку Китая (ЦБ страны) удастся предотвратить наиболее пагубные последствия долговых излишеств.

В начале марта министр финансов Лоу Цзивэй сообщил, что власти Китая завершат замену налога к 1 мая.

Как заявлял премьер Ли Кэцян, введение НДС вместо налога на прибыль для предприятий во всех отраслях Китая поможет сократить нагрузку на бизнес на 500 миллиардов юаней (76,92 миллиарда долларов). В докладе Ли Кэцяна на 2016 год также говорилось, что переход на НДС затронет позднее такие отрасли как строительство, недвижимость, финансовые услуги.

В апреле замминистра финансов Ши Яобинь сообщил, что Китай в целом завершил приготовления к реформе, в ходе которой вместо налога на прибыль для предприятий будет введен налог на добавленную стоимость. По его словам, пилотная программа перехода на НДС — одно из крупнейших подобных финансовых мероприятий властей с 2013 года.

Ранее агентство Синьхуа сообщило, что пилотная схема перехода на НДС была протестирована еще в 2012 году. С 2012 до первой половины 2015 года меры по переходу на НДС позволили сохранить бизнесу 75 миллиардов долларов.

Китайские власти объявили о проведении так называемой реформы сферы предложения (supply side reform) в промышленных секторах с переизбытком производственных мощностей, в которых предложение значительно превышает спрос. Эксперты отмечают, что эта политика уже привела к снижению цен, что с одной стороны удерживает низкий уровень инфляции, а с другой ведет к банкротству предприятий и сокращению рабочих мест.

Общий объём внешней торговли Китая в апреле составил 299,9 миллиардов долларов. Положительное сальдо составило 45,56 миллиардов долларов. Объем экспорта в Китае в марте в годовом выражении вырос на 11,5%, при этом аналитики прогнозировали увеличение только на 2,5%. В то же время объем импорта снизился на 7,6% при ожиданиях сокращения на 10,2%.

В конце апреля Госсовет объявил, что примет ряд мер для поддержания внешней торговли, в том числе расширение страхования экспортных кредитов и увеличение возврата налогов экспортерам.

По итогам 2015 года общий объем внешней торговли Китая составил 3,95 триллиона долларов, при этом экспорт снизился на 2,8% — до 2,27 триллиона долларов, а импорт на 14,1% — до 1,68 триллиона долларов. Положительное сальдо внешнеторгового баланса составило 594,5 миллиарда долларов.

Странам ЕС и Европарламенту по предложению ЕК предстоит принять соответствующее определение.

В ЕС считают, что предоставление Китаю, который является членом ВТО, статуса страны с рыночной экономикой осложнит введение европейских антидемпинговых пошлин для китайских товаров, и Европа может лишиться до 3,5 миллиона рабочих мест, но, с другой стороны, это облегчит доступ на китайский рынок.

Как сообщала ранее брюссельская интернет-газета EUobserver, среди стран ЕС нет единой позиции по вопросу предоставления Китаю рыночного статуса. В поддержку этого выступают Великобритания, Нидерланды, Финляндия, Швеция и Дания, Германия в принципе поддерживает такое решение, но с оговорками. Вместе с тем Италия решительно возражает против предоставления Китаю статуса страны с рыночной экономикой.

Китай как страну с рыночной экономикой признали Россия, Бразилия, Швейцария, Австралия и Новая Зеландия.

Это если Украину не считать.

Как сообщала ранее брюссельская интернет-газета EUobserver, среди стран ЕС нет единой позиции по вопросу предоставления Китаю рыночного статуса. В поддержку этого выступают Великобритания, Нидерланды, Финляндия, Швеция и Дания, Германия в принципе поддерживает такое решение, но с оговорками. Вместе с тем Италия решительно возражает против предоставления Китаю статуса страны с рыночной экономикой. Китай как страну с рыночной экономикой признали Россия, Бразилия, Швейцария, Австралия и Новая Зеландия.

"Корпоративный долг – отдельный разговор. (Он составляет — ред.) приблизительно 145% ВВП, что очень много по любым меркам. Согласно подсчетам МВФ, порядка 55% из них — долги госпредприятий", — отметил Липтон.

"Из-за замедления экономического роста (Китая — ред.) вкупе со снижением дохода и возрастающей задолженностью подрывается способность компаний платить поставщикам или обслуживать долги. Банки держат все больше просроченных кредитов… Возможные потери для корпоративных кредитных портфелей китайских банков могут быть равны приблизительно 7% ВВП", — сказал он.

По его словам, "это — осторожная оценка", которая исключает потенциальные влияние теневого банковского сектора. Тем не менее, Липтон в конце своего выступления выразил надежду, что Китай в результате реформ и включения в международную финансовую систему преодолеет эти сложности.

При этом экспорт сократился на 7,7% — до 985,5 миллиарда долларов, импорт упал на 10,2% — до 727,1 миллиарда долларов.

Положительное сальдо внешнеторгового баланса составило 258,2 миллиарда долларов.

В конце апреля Госсовет объявил, что примет ряд мер для поддержания внешней торговли, в том числе расширение страхования экспортных кредитов и увеличение возврата налогов экспортерам.

По итогам 2015 года общий объем внешней торговли Китая составил 3,95 триллиона долларов, при этом экспорт снизился на 2,8% — до 2,27 триллиона долларов, а импорт — на 14,1% — до 1,68 триллиона долларов. Положительное сальдо внешнеторгового баланса составило 594,5 миллиарда долларов.

Разговоры о назревающем конфликте в высшем руководстве Китая пошли после того, как 4 июля члены Государственного совета КНР, обсуждая реформирование экономики, заслушали сначала доклад председателя КНР Си Цзиньпина на эту тему, а затем доклад главы китайского правительства Ли Кэцяна. Предложения, содержавшиеся в этих докладах, были диаметрально противоположными. Си Цзиньпин призывал к созданию «более сильных, эффективных и крупных» государственных тяжеловесов, а главную роль в их управлении отдавал Коммунистической партии КНР. Ли Кэцян упирал на необходимость «уменьшения размеров» государственных компаний и на «соблюдение правил рынка» в перестройке этих компаний.

Обсуждение в последующие дни противоречивых указаний высшего руководства страны показало замешательство чиновников, отвечающих за проведение экономических реформ. Единого мнения о том, какую программу реформ необходимо выбрать, нет. «Ясных и четких указаний сверху нет,— прокомментировал эту ситуацию в интервью газете The Wall Street Journal член государственной комиссии по контролю и управлению активами.— Все смотрят, что же будут делать другие. А результат этого — бездействие». Как отмечают эксперты и партийные функционеры, с которыми побеседовала WSJ, разногласия в оценке экономических реформ, а также ряд недавних случаев, когда в адрес главы правительства господина Ли звучала едва прикрытая критика со стороны ближайшего окружения председателя КНР, показывают, что противоречия между двумя лидерами нарастают. Уже ходят слухи о том, что главу правительства в следующем году сменят.

К полномочиям главы правительства Китая традиционно относилось руководство Кабинетом министров, а также управление экономикой. Однако Си Цзиньпин, который является генеральным секретарем ЦК Компартии Китая и главнокомандующим ВС страны, изменил эту модель, централизовав процесс принятия решений и взяв на себя ответственность за принятие большинства из них. Его сторонники обосновывают это тем, что процесс перестройки экономики должен направляться сильной личностью, каковой является господин Си. Как отмечает WSJ, оттесненный от своих традиционных обязанностей Ли Кэцян несколько лет мирился с таким положением дел, но это подрывает его авторитет. «Ли Кэцян был поставлен в невозможное положение,— цитирует WSJ эксперта по Китаю из университета Калифорнии Барри Нотона.— Экономическая политика практически перешла в руки Си Цзиньпина. Ли это не может радовать, и трудно представить, как могут дальше сохраняться отношения между этими двумя людьми». Между тем такое положение грозит не только открытым конфликтом в китайском руководстве, но и серьезными последствиями для экономики страны, поскольку необходимые для нее реформы не проводятся.

"В этом году для Китая наступает непростой период. Речь идёт о необходимости уточнения, реструктуризации курса реформ, переноса акцентов, чтобы сохранить импульс поступательного развития, не сбрасывать темпы. В то же время нельзя допустить перегрева экономики", — отметил посол.

Денисов добавил, что остаётся чуть больше года до 19 съезда Компартии Китая, на котором предстоит довольно серьёзное обновление в руководстве.

" Китай развивается высокими темпами последние десятилетия… Возникают разного рода проблемы… Что для Китая сейчас определяющее? Я так думаю, это поддержание стабильности и недопущение дестабилизации экономики. Те в китайском руководстве, кто определяет экономическую политику, осознают, что на них лежит тяжелейшая ответственность за результаты любых решений", — заявил посол журналистам.

По его словам, сейчас в КНР идет дискуссия на различных уровнях о причинах трудностей в экономике страны. Некоторые говорят, что это недостатки текущего управления, другие отмечают возможность наличия циклического кризиса.

"Казалось бы, рост был больше 7%, а стал 6,5%. Но цена каждого процента такова, что в Китае началась пробуксовка и в мире", — сказал Денисов. Посол отметил, что сейчас наступил рискованный период во внутреннем развитии Китая. Тем более что российская экономика в значительной степени зависит от экономики КНР.

Экономика Китая в последние несколько лет начала постепенно замедлять рост, что вызывает обеспокоенность у экспертов. Китайские власти не разделяют их пессимизма: замедление экономического роста КНР называет "новой нормой", которая подразумевает качественное, интенсивное развитие, а не быстрые темпы экстенсивного роста.

По итогам 2015 года темпы роста ВВП Китая замедлились до 6,9%, что стало худшим показателем за последние 25 лет. На 2016 год правительство Китая установило планку роста в интервале от 6,5% до 7%. По итогам первого квартала, рост составил 6,7%, по итогам второго — сохранился на том же уровне.

Согласно плану экономического и социального развития на 2016 год, Китай будет поддерживать стабильную макроэкономическую политику, чтобы обеспечить умеренные темы экономического развития. Правительство намерено проводить более проактивную фискальную политику и по-прежнему сдержанную монетарную политику, которая будет "гибкой и рациональной".

Власти также продолжат углублять реформу финансового сектора, повышать эффективность инвестиций, создавать новые механизмы для контроля финансовых рисков, сокращать избыточные производственные мощности, продолжать реформу госкорпораций.

В конце августа официальный представитель МИД КНР Лу Кан заявил, что в международном сообществе «все полностью уверены в экономических показателях и потенциале развития Китая в будущем». И сослался, в частности, на бывшего помощника министра финансов США Чарльза Коллинза, который полагает, что в следующие 10–20 лет в китайской экономике будет усиленный рост. «Это служит подтверждением тому, что все полностью уверены в экономических показателях и потенциале развития Китая в будущем», – резюмировал Лу Кан.

Для этих слов был повод – ряд почти апокалиптических прогнозов, прозвучавших в СМИ и обращенных к Китаю. Да, мировая экономическая карта меняется, и прежние конкурентные преимущества экономики КНР больше не действуют. Больше нет дешевой рабочей силы, утрачиваются преимущества перемещения производственных мощностей и создания предприятий с участием иностранных инвестиций. Остается только громадный внутренний рынок – с его колоссальным потенциалом. Учтя данные обстоятельства, Пекин пересматривает экономическую стратегию страны. Китайское народное хозяйство переходит от прежней модели, ориентированной на инвестиции, производство и экспорт, к новой, завязанной на потребление и обслуживание, и уже достигло в этом заметных успехов.
Газета ВЗГЛЯД уже писала о том, что замедление роста китайской экономики – это побочный эффект смены модели развития – от наращивания экспорта любой ценой к стимулированию внутреннего спроса. Еще в 2002 году XVI съезд КПК определил цели властей – в четыре раза повысить благосостояние среднего китайца к 2020 году. А в марте этого года было подтверждено, что текущая пятилетка станет решающей в деле построения среднезажиточного общества. В конечном итоге валовой внутренний продукт на душу населения в Китае приблизится к 10 тыс. американских долларов и КНР станет государством с высоким уровнем доходов. При этом капиталовложения Китая в научные исследования возрастут до 2,5% ВВП, а коэффициент вклада научно-технического прогресса в экономический рост поднимется до 60%.

Между реформами в пользу роста благосостояния и следствием этих реформ в виде падения темпов роста экономики в целом есть конфликт. В Китае это еще и конфликт двух групп влияния. Можно считать, что в результате чистки элиты КНР под флагом борьбы с коррупцией закулисное противостояние между двумя политическими блоками в руководстве Китая и КПК – блоком провинциальных руководителей и блоком центральной власти – завершено победой последнего. И именно этим можно объяснить вызывающие неоправданную панику на финансовых рынках экономические реформы КНР. «Мы приняли окончательное решение относительно трансформации модели экономического роста, о выходе на новый путь зеленого и устойчивого развития», – подчеркивают в Пекине.

В «новых реалиях» акцент делается на структурные реформы, преодоление чрезмерной зависимости от экспорта своих товаров и рост инвестиций в основные фонды. Иными словами, речь теперь идет о примате устойчивости роста, а не о наращивании его темпов. Правительство КНР называет это «целевым регулированием за счет установления разумных пределов». Согласно его планам, в 13-й пятилетке (2016–2020 гг.) среднегодовые темпы роста ВВП Китая должны превысить 6,5%, а импорт – 10 трлн долларов. Для любой страны задача поддержания долгосрочных темпов роста ВВП в 7% в год считалась бы сверхамбициозной, но не для КНР. Здесь правительство вынуждено объясняться, почему предусмотрело замедление с ранее достигнутого уровня – более 10% в год.
Проще говоря, Китай намеренно идет на некоторое замедление экономического роста ради структурных реформ в производительных силах, повышения производительности труда, снижения ресурсоемкости и энергоемкости народного хозяйства. А платой за это станет закрытие большого числа компаний – отсюда и более скромные прогнозы по росту, и борьба внутри китайских элит.

С точки зрения структуры собственности в китайской промышленности доминируют три основных сектора. Хотя существует и довольно большой частный сектор, он значительно меньше того, который контролируется провинциальными властями. Самые большие конгломераты – это уже предприятия центрального подчинения. Правительство всячески заставляло провинцию избавиться от финансово неэффективных компаний, но провинциальные власти упирались. Итоговое решение тут, несомненно, будет компромиссным, однако остается вопрос, на каких условиях этот компромисс будет достигнут. Сталкиваются две силы – централизация против децентрализации. Коррупционные скандалы в этой политической борьбе являются оружием обеих сторон, но решающим элементом победы центра стала крайне проблемная ситуация с долговыми обязательствами провинциальных правительств и принадлежащих им банков.

Развитие страны ощутимо сдерживается и нехваткой природных ресурсов. Чтобы поднять благосостояние (а значит и внутреннее потребление) китайцев в четыре раза, потребление этих ресурсов должно быть вдвое, а лучше втрое больше к нынешнему уровню. Но тут есть свои проблемы – с логистикой. Банально не хватает транспортных мощностей, чтобы доставить железную руду, глинозем или бокситы из портов вглубь страны на предприятия.
Оптимизация структуры экономики без потери скорости ее развития вряд ли возможна, тем более финансовая эффективность народного хозяйства в КНР недостаточно высока. Если огромное количество провинциальных предприятий – малых и средних – должны быть закрыты (сейчас они существуют только за счет предоставляемых и возобновляемых кредитов от государственных провинциальных банков), это автоматически означает снижение внутреннего производства и рост безработицы, то есть снижение совокупного платежеспособного спроса, а в КНР и так более 200 миллионов человек живут за чертой бедности. К 2020 году население страны составит 1,42 млрд человек, и ставится задача вывести из нищеты как минимум 70 млн граждан страны. Глобальный кризис не мог не ударить по Китаю, но задачу повышения уровня жизни с правительства никто не снимал.

Для смягчения удара используются как внеэкономические, так и внутриэкономические методы – корректировка фискальной и монетарной политики, реформа банковского и таможенного регулирования, расширение пенсионных программ, медицинского страхования и охраны окружающей среды «в интересах отбора лучших и отсева худших в условиях рыночной конкуренции». Углубляется и реформа налоговой системы, при этом финансовая политика Пекина остается активной, а денежно-кредитная – взвешенной, что преследует цель избежать ряда системных рисков. Что касается внешнего предложения, Китай готов принимать на себя больше ответственности и обязательств в международных делах и выдвигает новую концепцию глобального управления. Си Цзиньпин уже подчеркивал, что эта система предназначена для совместного использования всем миром, ею не может единолично распоряжаться какое-либо одно государство.

Goldman Sachs признает тенденцию повышения статуса Китая в «цепочке глобального приращения стоимости» и утверждает, что переход страны к «новой экономике» уже дает эффект. Moody's повысило прогноз экономического прироста Китая в 2016 году и 2017 году до 6,6 и 6,3 процента соответственно, мотивируя это тем, что «китайская экономика остается стабильной, цены на товары массового потребления повышаются, увеличиваются инвестиции в рынки с формирующейся рыночной экономикой». То есть экономического кризиса в Китае нет. Есть временные издержки от смены стратегии.

По номинальному ВВП, превысившему 10 трлн долларов, китайская экономика уже стала второй в мире – и первой по объемам промышленного производства, обеспечивая 25% мирового экономического роста. И постепенно Китай превращается в государство инновационного типа. Одной из основных задач пятилетнего плана является «повышение качества и эффективности» за счет ускоренного роста совокупного национального спроса и потребления, которое пройдет на фоне «широкомасштабной активизации инвестиционной деятельности за рубежом». Около 30 тысяч китайских предприятий ведут бизнес за границей, миллионы китайцев проживают и работают в самых разных уголках мира, объем прямых инвестиций Китая в другие страны превысил отметку в 1 трлн долларов США, а за годы 13-й пятилетки вырастет еще на 500 млрд долларов. При этом заграничные активы Китая оцениваются в 7 трлн долл. США.
Суммарно же ВВП Китая к концу пятилетки достигнет 14 трлн долларов, что будет равняться 70% ВВП США, и разница между двумя странами продолжит сокращаться. Китай предоставит миру огромный рынок, достаточный капитал, богатство товаров и еще более ценные шансы и возможности. Более того, в Китайской академии современных международных отношений говорят, что «в последующие пять лет КНР даст миру системно новые шансы в области преодоления мировой экономической депрессии». Достижение этой цели возможно различными способами, и именно вокруг них в руководстве страны шла ожесточенная, но скрытая борьба, обусловленная глубинным и сложным хозяйственным конфликтом.

Одним словом, «не дождетесь». Китай остается самой динамичной экономикой в мире, успешно решающей внутренние социальные проблемы. Но он принципиально отличается от западных экономик, так что не следует использовать американские или европейские лекала для прогнозирования будущего народного хозяйства КНР. Оно по-прежнему обладает огромным потенциалом, реализация которого неизбежно изменит не только сам Китай и весь Азиатский регион, но и международные правила игры. (с)

Китай оказал огромное влияние на БРИКС, АСЕАН и Шанхайскую организацию сотрудничества. Его валюта стала частью корзины СДР. И сейчас территориальные амбиции Китая растут.

Укрепляется признание международным сообществом Китая в качестве жизнеспособной альтернативы супермощным США, несмотря на официальные доклады в СМИ, в один голос заявляющие о падении китайской экономики. В целом, Китай настроен на экономический рост в долгосрочной перспективе, и серьезно относится к вопросам внутреннего и внешнего роста.

Китай намерен обеспечить прозрачность иностранным инвесторам. Однако, не стоит забывать, что Китай печется о своих интересах: он укрепляет свою валюту, расширяет свое присутствие на международной арене и защищает свои территории.

Однако, именно с целью укрепления признания международным сообществом, Китай будет стремиться к более прозрачным действиям. Это поможет привлечь еще большее количество инвесторов, которые будут вкладывать свои средства в страну, особенно, на рынке облигаций.

Сейчас доля иностранных инвесторов на рынке облигаций Китая составляет лишь 3%, несмотря на то, что рынок является вторым по величине в мире.

Наиболее вероятны перспективы роста Китая, в рамках которых пройдет укрепление среднего класса страны. Средний класс Китая теперь вполне способен конкурировать со средним классом США. Для примера: в прошлом году его объем расходов составил более $215 млрд за рубежом. Китай стремится к тому, чтобы население тратило больше денег на внутреннем рынке, что поможет укреплять экономическое положение страны и даст возможность для будущего роста.

Вот почему Китай вкладывает средства в бизнес-обучение и образование населения. Благодаря, а не вопреки этому, Китай сможет составить конкуренцию американской экономике.

Финансовые системы Китая укрепляются, ускоряется экономический рост, что является основным фактором для привлечения больших инвестиций. Однако, вы не услышите об экономическом здоровье Китая из основных докладов, наводнивших СМИ.

Да, трудно отследить в реальной экономике движение «призрачных денег» без их эффективного использования как в США, так и в Китае – это может привести к плачевным последствиям в будущем. Но дело в том, что китайские власти это прекрасно понимают.

Сейчас у них есть план на конец года, позволяющий достичь значительных успехов в сокращении доли заемных средств, связанных с инфраструктурой. В рамках этого плана, а также в рамках более широкого 5-летнего плана, рассчитанного на 2016-2020 годы, Китай намерен сфокусироваться на развитии альтернативных источников энергии. Сейчас они становятся доминирующей силой в международном пространстве.

Кроме того, план предполагает укрепление потребительского сектора и проведение финансирования расходов на образование, что позволит сделать Китай еще более конкурентоспособным на мировой арене. (с)

В воскресенье, 11 декабря, исполнилось 15 лет со дня вступления Китая в ВТО, а также автоматически истек срок действия 15-й статьи протокола о вступлении Китая в ВТО, которая позволяла странам-участницам торговой организации применять антидемпинговые меры в отношении китайских товаров на основании того, что низкие цены на них не отражали реалий рынка. В протоколе прописано, что срок действия этой статьи истекает спустя 15 лет со дня вступления Китая в ВТО.

"Китайская сторона призывает все страны-члены ВТО уважать и строго придерживаться норм международного права, а также исполнять свои международные обязательства. Китай будет решительно отстаивать свои законные интересы и оставляет за собой принимать дальнейшие меры для защиты своих интересов в отношении государств-членов ВТО, которые не будут выполнять свои обязательства", — говорится в статье Гао Хучэна, опубликованной в понедельник в газете "Жэньминь жибао".

Китайский министр вновь подчеркнул, что положения статьи 15-й автоматически прекращают свое действия 11 декабря.

"Однако остается небольшое количество стран-участниц ВТО, которые по-прежнему отказываются выполнять свои обязательства по 15-й статье и умышленно смешивают это с так называемой концепцией "рыночной экономики", основанной на принципах внутреннего законодательства. На самом деле, в принципах ВТО не существует этой концепции", — заявил Гао Хучэн. Китайский министр назвал эту концепцию "атрибутом" эпохи холодной войны.

Пекин неоднократно заявлял, что Китай должен автоматически получить статус рыночной экономики после 11 декабря 2016 года в соответствии с положением протокола. Однако, несмотря на это, основные торговые партнеры Китая – ЕС, Япония и США — не спешат этого делать, заявляя, что Китай сделал недостаточно для получения статуса рыночной экономики.

На прошлой неделе, как сообщили СМИ, правительство Японии приняло решение не признавать Китай страной с рыночной экономикой. Сообщалось, что такую же позицию примут США и ЕС.

Ранее ЕК заявляла, что ЕС не готов признать Китай рыночной экономикой из-за опасений, связанных с переизбытком производственных мощностей в стране. В ЕС считают, что предоставление Китаю статуса страны с рыночной экономикой осложнит введение европейских антидемпинговых пошлин для китайских товаров. Европа при этом может лишиться до 3,5 миллиона рабочих мест, но, с другой стороны, это облегчит доступ на китайский рынок. Страна является крупнейшим торговым партнером ЕС.

Департамент коммерции США также озабочен дисбалансом в "руководимой государством экономике Китая". Торговое ведомства США заявило, что "Китай не осуществил реформы, необходимые для функционирования на принципах рынка".

Эта позиция вряд ли изменится после прихода администрации избранного президента США Дональда Трампа, который на днях пообещал заставить Китай "играть по правилам", заявив, что Китай не является рыночной экономикой. Кроме того, во время предвыборной кампании Трамп грозился ввести пошлины в 45% на ввоз китайских товаров.

Согласно плану экономического и социального развития, власти обещали создать в 2016 году более 10 миллионов новых рабочих мест.
По данным министерства людских ресурсов и социального обеспечения КНР, за первые 11 месяцев этого года в Китае были созданы 13 миллионов новых рабочих мест, большинство из которых в сфере интернет-торговли.

Как отмечает Международное радио Китая, на рынке труда КНР при этом будет продолжаться нехватка высококвалифицированных специалистов в новых отраслях экономики. Сообщается, что из-за сокращения производственных мощностей в сталелитейной и угольной отраслях работу в 2016 году могут потерять до 3 миллионов человек.

Ранее на заседании Госсовета КНР было отмечено, что Китай в целом достиг целей по сокращению производственных мощностей в сталелитейной и угольной отраслях. Планировалось сократить производство в них на 250 миллионов тонн.
Ранее министр трудовых ресурсов и социального обеспечения КНР Инь Вэйминь заявил, что в рамках реализации программы по сокращению избыточных мощностей в промышленности рабочих мест лишатся около 1,8 миллиона человек. Сокращения коснутся в основном угольной и сталелитейной промышленности. В марте глава Государственного комитета по реформам и развитию Сюй Шаоши заявил, что в ближайшие пять лет Китай сократит производство стали на 100-150 миллионов тонн, угля — на 500 миллионов тонн. (с)

"В условиях, когда США собираются замкнуться в себе, значительно повышается глобальное значение показателей работы китайской экономики. В предстоящие годы успех Китая в переходе к устойчивым моделям роста будет зависеть от нескольких ключевых факторов.

Одним из главных внешних факторов, определяющих перспективы Китая, станут отношения страны с США во главе с президентом Дональдом Трампом. В идеале оба правительства могли бы сотрудничать, договариваясь о взаимовыгодных торговых и инвестиционных соглашениях, которые учитывали бы различные проблемы, возникшие у обеих сторон. Но вполне вероятен и противоположный результат – эскалация торговых и инвестиционных споров, наносящих ущерб двум странам.

Политическая неопределенность растет и в Европе. Хотя влияние этого фактора на Китай будет не таким явным, как действия Трампа, он является источником серьезных среднесрочных рисков для глобальной экономики в целом.

В Азии ключевым фактором, определяющим китайские экономические перспективы, станет уровень прогресса в инициированных Китаем региональных торговых и инвестиционных соглашениях. В частности, инвестиции в региональное развитие в рамках проекта "Один пояс, одна дорога" и через Азиатский банк инфраструктурных инвестиций могли бы содействовать увеличению объемов торговли и темпов экономического роста в Азии (и за ее пределами), хотя этот эффект будет не мгновенным.

Четвертый крупный внешний фактор связан с валютными курсами. Сейчас юань испытывает серьезное девальвационное давление, что вызвано главным образом ростом оттока капитала. Между тем, доллар США укрепляется в ожидании увеличения бюджетных расходов при Трампе. Состояние экономики Китая будут отчасти зависеть от дальнейшего развития данных тенденций.

Однако, помимо неопределенности и негативных факторов за рубежом, у Китая имеется множество внутренних проблем, которые, возможно, создают даже более серьезные риски для экономики страны. Источники этих трудностей (сюда относятся, в частности, слабость реальной экономики и частного сектора, избыток производственных мощностей, слишком высокий уровень закредитованности, наконец, высокие цены на жилье) коренятся в растущих проблемах финансового сектора и неспособности руководства Китая с ними справиться.

Взять, к примеру, попытки стимулирования инвестиций в реальном секторе. Народный банк Китая осуществляет вливания ликвидности на рынок, надеясь, что это ослабит финансовые трудности продуктивного частного бизнеса. Однако трансмиссионный механизм денежно-кредитной политики не работает, и до реальной экономики эта ликвидность не доходит. Вместо этого китайские банки продолжают кредитовать главным образом государственные предприятия и финансовые структуры региональных властей (они сокращенно называются LGFV).

В итоге кредиты госсектору направляются не на инвестиции, повышающие производительность, а на рынок жилья (что надувает ценовые пузыри) и в отрасли с избытком мощностей (что приводит к еще большему увеличению избыточных мощностей и помогает компаниям избегать необходимой реструктуризации). Хотя структуры LGFV используют дешевые кредиты для строительства инфраструктуры, социальная отдача этих инвестиций зачастую оказывается низкой. Кроме того, после нескольких десятилетий быстрых темпов строительства инфраструктуры маржинальная доходность этих проектов стала снижаться. Между тем, уровень задолженности местных властей становится все выше.

У госпредприятий имеется также возможность использования нерегулируемой, теневой банковской системы, чтобы передавать доступные им дешевые кредитные ресурсы под более высокие проценты частному бизнесу, который не может гарантированно кредитоваться в формальной банковской системе. Если в формальной банковской системе процентная ставка по кредиту сроком на год равна примерно 5%, то, скажем, в ноябре на теневом банковском рынке Вэньчжоу средняя процентная ставка по кредитам на год составляла примерно 16%.

Такое положение ставит под угрозу всю экономику. Банки спасают обанкротившиеся предприятия, а частные компании (особенно малые и средние предприятия) по-прежнему находятся в стесненном положении. В частном секторе производительность, как правило, значительно выше, чем у госпредприятий или структур LGFV, и это позволяет частным компаниям обеспечивать более высокую доходность инвестиций, поэтому совершенно очевидно, что отсутствие жестких бюджетных ограничений у проблемных госпредприятий является проблемой, которой следует срочно заняться.

Разумеется, китайское руководство уже знает об этом и уже разработало программу реформ, нацеленную на реформирование госпредприятий и одновременное раскрытие потенциала частного сектора. Однако это работа еще далека от завершения. Для того чтобы банки начали кредитовать частные компании, а не госпредприятия и LGFV, нужны серьезные структурные сдвиги в китайской экономике.

Финансовые учреждения видят в работе с госпредприятиями и LGFV значительно меньше рисков, чем в работе с частным бизнесом, и неважно, насколько сильно эти госструктуры закредитованы или неконкурентны. Подразумевается, что кредиты госпредприятиям и LGFV гарантированы центральной и местными властями, поэтому крайне маловероятно, что по ним наступит дефолт.

Банки знают (или верят), что в случае банкротства госпредприятия или LGFV власти вмешаются и примут выгодные банкроту решения, предоставив субсидии, налоговые льготы, дешевые финансовые инструменты. В некоторых случаях у банков просто нет другого выбора, кроме как кредитовать убыточные госпредприятия. Региональные власти могут требовать от них предоставления больших и недорогих кредитов компаниям с низкой производительностью, которые столкнулись с трудностями, особенно если они имеют большое значение для доходов местного бюджета и уровня занятости.

Частные компании не пользуются такой официальной протекцией, а следовательно, действуют в крайне неравных условиях, поэтому им приходится быть намного более производительными и конкурентоспособными, чем госпредприятиям. Более того, если госпредприятия, с которыми они конкурируют, начнут испытывать слишком большие трудности, тогда частные компании могут стать жертвами новых мер властей, способных усугубить их и без того неблагоприятное положение.

Проще говоря, привязанность китайского финансового сектора к госпредприятиям повышает один из главных рисков, угрожающих китайской экономике. Понимание инвесторами этого риска, возможно, является одной из причин оттока капиталов, а это значит, что неправильные стимулы в финансовой системе способствуют еще и негативному давлению на обменный курс.

За последние годы Китай добился огромных успехов в реализации реформ, стимулирующих внутреннее частное потребление. Несмотря на все препятствия, частный сектор в стране отличается высокой динамичностью и инновационностью. Ранее проведенные реформы приносят сейчас свои плоды, что позволяет поддерживать рост экономики.

Однако для достижения более быстрых и устойчивых темпов роста Китаю потребуется ликвидировать перекосы (систему протекций и косвенных гарантий) в пользу госпредприятий как на рынке, так и в финансовой системе. Только тогда монетарная политика сможет достичь своей цели – поддержать продуктивные инвестиции и инновации, увеличить масштаб бизнеса в частном секторе, а также реальный рост экономики". (с)