|
* * * Я был смущенный и веселый. Меня дразнил твой темный шелк. Когда твой занавес тяжелый Раздвинулся — театр умолк. Живым огнем разъединило Нас рампы светлое кольцо, И музыка преобразила И обожгла твое лицо. И вот — опять сияют свечи, Душа одна, душа слепа... Твои блистательные плечи, Тобою пьяная толпа... Звезда, ушедшая от мира, Ты над равниной — вдалеке... Дрожит серебряная лира В твоей протянутой руке... Александр Блок |
|
* * * Я научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться богу, И долго перед вечером бродить, Чтоб утомить ненужную тревогу. Когда шуршат в овраге лопухи И никнеть кисть рябины жёлто-красной, Слагаю я весёлые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь Пушистый кот, мурлыкает умильней, И яркий загорается огонь На башенке озёрной лесопильни. Лишь изредко прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу, И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. Анна Ахматова |
|
Отчего Мне грустно, потому что я тебя люблю, И знаю: молодость цветущую твою Не пощадит молвы коварное гоненье. За каждый светлый день иль сладкое мгновенье Слезами и тоской заплатишь ты судьбе. Мне грустно... потому что весело тебе. Михаил Лермонтов |
|
Жираф Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер. Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот. Я знаю веселые сказки таинственных стран Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав... - Ты плачешь? Послушай... далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Николай Гумилёв |
|
* * * И снова между нами только ложь. Она, как яд, сочиться отовсюду. Я знаю - ничего ты не поймешь, А я тебе и обьяснять не буду. О, как бездонен омут наших свар, Как много в нем напраслины и яда. Ударом отвечаем на удар Без права и надежды на пощаду. Во всем виним кого-то - не себя, И, как кнутом, друг друга бьем словами Не веря, не желая, не любя. Мы выстроили стену между нами Так быстро, безвозвратно и всерьез - Надгробием тому, что не сбылось. * * * |
|
Последний тост Я пью за разорённый дом, За злую жизнь мою, Зо одиночество вдвоём И за тебя я пью,- За ложь меня предавших губ, За мёртвый холод глаз, За то, что мир жесток и груб, За то, что Бог не спас... Анна Ахматова |
|
Фабрика В соседнем доме окна жолты. По вечерам - по вечерам Скрипят задумчивые болты, Подходят люди к воротам. И глухо заперты ворота, А на стене - а на стене Недвижный кто-то, черный кто-то Людей считает в тишине. Я слышу всё с моей вершины: Он медным голосом зовет Согнуть измученные спины Внизу собравшийся народ. Они войдут и разбредутся, Навалят на спины кули. И в жолтых окнах засмеются, Что этих нищих провели. Александр Блок |
|
* * * Каждый день мы в суете, Всё спешим своей дорогой. Каждый сам вредит себе, Гробит душу по-немногу... Вот так вот тихо и живем, Не замечая, в чем ошибки. На жизненном пути своем Встречаем грустные улыбки... * * * |
|
* * * Высоко в небе облачко серело, Как беличья расстеленная шкурка. Он мне сказал: "Не жаль, что ваше тело Расстает в марте, хрупкая Снегурка!" В пушистой муфте руки холодели. Мне стало страшнно, стало как-то смутно. О, как вернуть вас, быстрые недели Его любви, воздушной и минутной! Я не хочу ни горечи, ни мщенья, Пускай умру с последней белой вьюгой. О нем гадала я в канун крещенья. Я в январе была его подругой. Анна Ахматова |
|
* * * За всё, за всё тебя благодарю я: За тайные мучения страстей, За горечь слёз, отраву поцелуя, За месть врагов и клевету друзей; За жар души, растраченный в пустыне, За всё, чем я обманут в жизни был... Устрой лишь так, чтобы тебя отныне Недолго я ещё благодорил. Михаил Лермонтов |
|
Перед разлукой Прощусь, Элиза, я с тобой Для дальних, чуждых стран. Мою судьбу с твоей судьбой Разделит океан. Пусть нам в разлуке до конца Томиться суждено, - Не разлучаются сердца, Что спаяны в одно! Оставлю я в родной стране Тебя, мой лучший клад. И тайный голос шепчет мне: Я не вернусь назад. Последнее пожатье рук Я унесу с собой. Тебе - последний сердца стук И вздох последний мой. Роберт Бернс |
|
* * * Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжелый шар земной Не уплывет под нашими ногами. Мне нравится что можно быть смешной - Распущенной - и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами. Мне нравится еще, что вы при мне Спокойно обнимаете другую, Не прочите мне в адовом огне Гореть за то, что я не вас целую. Что имя нежное мое, мой нежный, не Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе... Что никогда в церковной тишине Не пропоют над нами: аллилуйя! Спасибо вам и сердцем и рукой За то, что вы меня - не зная сами! - Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце, не у нас над головами, - За то, что вы больны - увы! - не мной, За то, что я больна - увы! - не вами! Марина Цветаева |
Имярек | |
|
А будет это так - заплачет ночь дискантом, И ржавый ломкий лист зацепит за луну, И белый-белый снег падёт с небес десантом, Чтоб чёрным городам придать голубизну. И тучи набегут, созвездьями гонимы, Поднимем воротник, как парус декабря, И старый-старый пёс с глазами пилигрима Закинет морду вверх при желтых фонарях. ... Юрий Визбор. |
Имярек | |
|
В ту ночь, когда Москву обшарил первый ливень, Я, брошенный к столу предчувствием беды, В дрожащей полутьме рукой дрожащей вывел: "Дождь смоет все следы, дождь смоет все следы". ... В. Егоров |
Шалунья | |
|
Вампир В мою больную грудь она Вошла, как острый нож, блистая, Пуста, прекрасна и сильна, Как демонов безумных стая. Она в альков послушный свой Мой бедный разум превратила; Меня, как цепью роковой, Сковала с ней слепая сила. И как к игре игрок упорный Иль горький пьяница к вину, Как черви к падали тлетворной, Я к ней, навек проклятой, льну. Я стал молить: "Лишь ты мне можешь Вернуть свободу, острый меч; Ты, вероломный яд, поможешь Мое бессилие пресечь!" Но оба дружно: "Будь покоен! - С презреньем отвечали мне. - Ты сам свободы недостоин, Ты раб по собственной вине! Когда от страшного кумира Мы разум твой освободим, Ты жизнь в холодный труп вампира Вдохнешь лобзанием своим!" Шарль Бодлер |
Матом в харю | |
|
И без того............ грустно и тоскливо.. Ни к чему всё то.......... что было.. НИ К ЧЕМУ..... Неважно никому.... кто.. куда.. когда и почему...... Утекают в никуда.................... дни и годы................... Сгорят в каминах... рукописи...дневники и оды.. Забудутся.. и будут старомодными..... порядки.... И с тобой.... память.. Мы сыграем в прятки.............. А хочешь.. время к нам......... присоединится... Усталая птица... умерли птенцы..... не спится.... Перешагивает век......... через тысячи людей............. Зло...... от безысходности.. становится добрей.... Холодные постели........... накаляются печалью.. Обманутые Богом.. греют висок........ сталью...... Наталью... или Ольгу........ в подворотне..... ню.... И ликуют.. 2 поляра............ люблю или убью.... Ни к чему всё то.......... что было.. НИ К ЧЕМУ..... У света......... новых дней спросят..... ПОЧЕМУ? И лишь послышится... молчание..... в ответ........ Точно так......... как и сотни...... тысяч лет.... Новое продолжит.......... проторенным путём....... И кто-нибудь да крикнет............ Не туда идём! Но... обычно...... бывает слишком поздно...... Своё время.. никогда....... не принимали серьёзно.. |
Имярек | |
|
Владей собой среди толпы смятеённой, Тебя клянущей за смятенье всех, Верь сам в себя наперекор Вселенной, И маловерным отпусти их грех; Пусть час не пробил, жди, не уставая, Пусть лгут лжецы, не снисходи до них; Умей прощать и не кажись, прощая, Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтанья, И мыслить, мысли не обожествив; Равно встречай успех и поруганье, Не забывая, что их голос лжив; Останься тих, когда твоё же слово Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, Когда вся жизнь разрушена, и снова Ты должен всё воссоздавать с основ Умей поставить в радостной надежде На карту всё, что накопил с трудом, Всё проиграть и нищим стать, как прежде, И никогда не пожалеть о том; Умей принудить сердце, нервы, тело Тебе служить, когда в товоей груди Уже давно всё пусто, всё сгорело, И только воля говорит: "Иди!" Останься прост, беседуя с царями, Останься честен, говоря с толпой; Будь прям и твёрд с врагами и друзьями, Пусть все в свой час считаются с тобой; Наполни смыслом каждое мгновенье, Часов и дней неумолимый бег, - Тогда весь мир ты примешь во владенье, Тогда, мой сын, ты будешь Человек! Р. Киплинг |
Это_была_Она_ | |
|
Часы останови, забудь про телефон, и бобику дай кость, чтобы не тявкал он. Укрой чехлом рояль. Под барабана дробь и всхлипыванье пусть теперь выносят гроб! Пускай аэроплан, свой объясняя вой, начертит в небесах "Он мертв" над головой. Пусть лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть. Регулировщики в перчатках черных пусть. Он был мой север, юг, мой запад, мой восток, мой шестидневный труд, мой выходной восторг, слова и их мотив, местоимений сплав. Любви, считал я, нет конца - я был неправ. Созвездья погаси, и больше не смотри вверх! Упакуй луну и солнце разбери, слей в чашку океан, лес чисто подмети. Отныне никого в них больше не найти. У.Х. Олден, перевод Иосифа Бродского. |
Имярек | |
|
... Она сняла с волос платочк белый, какой-то шалой лихости полна. И повела плечами и запела, весёлая и мокрая, она: "Густым лесом босоногая девяёчока идёт. Мелку ягоду не трогает, крупну ягоду берёт". Она стояла с городой головою, и всё вперёд - и сердце и галаза, а по лицу - хлестанье мокрой хвои, и на ресницах - слёзы и гроза. "Чего ты там? Простудишься, дурило..." - её тянула тётя, теребя. Но всю себя она дождю дарила, и дождь за это ей дарил себя. Откинув косы смуглою рукою, глядела вдаль, как будто там, вдали, поющая увидела такое, что остальные видеть не могли. Казалось мне: нет ничего на свете - лишь этот в тесном кузове полёт, нет ничего- лишь бьёт навстерчу ветер, и ливень льёт, и женщина поёт... Евгений Евтушенко (из поэмы "Станция Зима") |
ЛАКИ | |
|
Слабонервным...не читать Любимое стихотворение с детства.... Муса Джалиль ВАРВАРСТВО Они с детьми погнали матерей И яму рыть заставили, а сами Они стояли, кучка дикарей, И хриплыми смеялись голосами. У края бездны выстроили в ряд Бессильных женщин, худеньких ребят. Пришел хмельной майор и медными глазами Окинул обреченных... Мутный дождь Гудел в листве соседних рощ И на полях, одетых мглою, И тучи опустились над землею, Друг друга с бешенством гоня... Нет, этого я не забуду дня, Я не забуду никогда, вовеки! Я видел: плакали, как дети, реки, И в ярости рыдала мать-земля. Своими видел я глазами, Как солнце скорбное, омытое слезами, Сквозь тучу вышло на поля, В последний раз детей поцеловало, В последний раз... Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас Он обезумел. Гневно бушевала Его листва. Сгущалась мгла вокруг. Я слышал: мощный дуб свалился вдруг, Он падал, издавая вздох тяжелый. Детей внезапно охватил испуг,- Прижались к матерям, цепляясь за подолы. И выстрела раздался резкий звук, Прервав проклятье, Что вырвалось у женщины одной, Ребенок, мальчуган больной, Головку спрятал в складках платья Еще не старой женщины. Она Смотрела, ужаса полна. Как не лишиться ей рассудка! Все понял, понял все малютка. - Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!- Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи. Дитя, что ей всего дороже, Нагнувшись, подняла двумя руками мать, Прижала к сердцу, против дула прямо... - Я, мама, жить хочу. Не надо, мама! Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь~- И хочет вырваться из рук ребенок, И страшен плач, и голос тонок, И в сердце он вонзается, как нож. - Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно. Закрой глаза, но голову не прячь, Чтобы тебя живым не закопал палач. Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.- И он закрыл глаза. И заалела кровь, По шее лентой красной извиваясь. Две жизни наземь падают, сливаясь, Две жизни и одна любовь! Гром грянул. Ветер свистнул в тучах. Заплакала земля в тоске глухой. О, сколько слез, горячих и горючих! Земля моя, скажи мне, что с тобой1 Ты часто горе видела людское, Ты миллионы лет цвела для нас, Но испытала ль ты хотя бы раз Такой позор и варварство такое? Страна моя, враги тебе грозят, Но выше подними великой правды знамя, Омой его земли кровавыми слезами, И пусть его лучи пронзят, Пусть уничтожат беспощадно Тех варваров, тех дикарей, Что кровь детей глотают жадно, Кровь наших матерей... |
Имярек | |
|
Сильно! Я знаю, но флудить не рекомендую !!! Это сообщение отредактировал ЛАКИ - 16-10-2004 - 16:32 |
ЛАКИ | |
|
Может для кого-то это не так "сильно", как выразился Имярек, но для меня "сильно". Э. Асадов. СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ Хозяин погладил рукою Лохматую рыжую спину: - Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, Но все же тебя я покину. Швырнул под скамейку ошейник И скрылся под гулким навесом, Где пестрый людской муравейник Вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу. И лишь за знакомой спиною Следили два карие глаза С почти человечьей тоскою. Старик у вокзального входа Сказал:- Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь ты хорошей породы... А то ведь простая дворняга! Огонь над трубой заметался, Взревел паровоз что есть мочи, На месте, как бык, потоптался И ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, Курили, смеялись, дремали... Тут, видно, о рыжей дворняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь, За красным мелькающим светом Собака бежит задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, В кровь лапы о камни разбиты, Что выпрыгнуть сердце готово Наружу из пасти раскрытой! Не ведал хозяин, что силы Вдруг разом оставили тело, И, стукнувшись лбом о перила, Собака под мост полетела... Труп волны снесли под коряги... Старик! Ты не знаешь природы: Ведь может быть тело дворняги, А сердце - чистейшей породы! |
|
* * * Игрушка брошена на землю, в грязь, Она стара, уже не та, что нужно, Не модная — ей время не под власть, Ее все в луже топчут дружно. Кому нужна ее правдивая слеза? Она — обузой стала для вселенной, Им все равно, что на душе ее гроза И порваны мечты, залиты переменой. А так недавно были к ней добрее, Она была нужна для всяческих утех, Зачем же в этом мире солнце греет? И мы живем, рождая боль и грех... Максим Бродян |
|
Песнь о собаке Утром в ржаном закуте, Где златятся рогожи в ряд, Семерых ощенила сука, Рыжих семерых щенят. До вечера она их ласкала, Причесывая языком, И струился снежок подталый Под теплым ее животом. А вечером, когда куры Обсиживают шесток, Вышел хозяин хмурый, Семерых всех поклал в мешок. По сугробам она бежала, Поспевая за ним бежать... И так долго, долго дрожала Воды незамерзшей гладь. А когда чуть плелась обратно, Слизывая пот с боков, Показался ей месяц над хатой Одним из ее щенков. В синюю высь звонко Глядела она, скуля, А месяц скользил тонкий И скрылся за холм в полях. И глухо, как от подачки, Когда бросят ей камень в смех, Покатились глаза собачьи Золотыми звездами в снег. Сергей Есенин |
Имярек | |
|
Я вновь повстречался с Надеждой – приятная встреча. Она проживает все там же – то я был далече. Все то же на ней из поплина счастливое платье, все так же горяч ее взор, устремленный в века… Ты наша сестра, мы твои непутевые братья, и трудно поверить, что жизнь коротка. А разве ты нам обещала чертоги златые? Мы сами себе их рисуем, пока молодые, мы сами себе сочиняем и песни и судьбы, горе тому, кто одернет не вовремя нас… Ты наша сестра, мы твои торопливые судьи, нам выпало счастье, да скрылось из глаз. Когда бы любовь и надежду связать воедино, какая бы (трудно поверить) возникла картина! Какие бы нас миновали напрасные муки, и только прекрасные муки глядели б с чела… Ты наша сестра. Что ж так долго мы были в разлуке? Нас юность сводила, да старость свела. Булат Окуджава |
Рекомендуем почитать также топики: Литература стран Балтии "Щит и меч" Вадима Кожевникова Конкурс "Вот тебе раз" Ницше и его Сверхчеловек? Болталка |